родственников. Мила рассматривает их с явным «интересом». Но больше всего Мила любит рассматривать красивую красную лошадь на картине. В гостиной висит картина с изображением бегущей (не скачущей) лошади, с очень грациозными движениями ног и фантастической гривой. А вокруг – космическая растительность… Будто девушку заколдовали и отправили к звездам расколдовываться. А она бежит и наслаждается своей свободой в неузнаваемости колдовства. Она влюблена в возможности колдовства; это как райский мед в небесах…на заре…Когда голоса зовут…Ну, вы поняли, что это такое, – быть заколдованной. Чтобы понять иное, надо самой стать иной. Она иная – она заколдованная, ей ведомы все красоты вселенной. Очень красивая картина.
Появились новые проблемы: не нравится одеваться для прогулки. Мила будто говорит мне: «Снимите с меня этот скафандр!» Ей не нравится лежать в коляске, зато очень нравится сидеть на руках и разглядывать все вокруг, слушая мои рассказы. Наверное, услышать то, что говорит взрослый человек ребенку, ребенок может лишь будучи с этим взрослым в телесном контакте. То есть получить информацию буквально из уст взрослого. Может быть, это вибрации, которые перетекают из тела в тело?
Миле три месяца и она – совершенно мыслящий человечек. Она находится со мной в реальном диалоге и использует весь свой арсенал общения. Хотя я, конечно, преувеличиваю: весь ее арсенал – это то, что мы называем телепатией. Мила, как всякий ребенок, ею владела в совершенстве. Однако, я, лишенная телепатии воспитанием, пыталась расшифровать Милу языками тела, жеста, мимики, крика. Миле не надо было никого расшифровывать. Она, как всякий ребенок, обладала космическим знанием и «злилась» на меня, будто говорила: «Ну что же ты такая недотепа – ведь все очевидно!».
Сегодня Мила переворачивалась со спины на живот, причем по собственной инициативе.
Купили круг для плавания, который одевается вокруг шеи. Мила бесстрашно плавает в круге, кувыркается в воде с живота на спину. Я научилась погружать Милу в воду, и она ныряет, как взрослая: задерживает дыхание и – нырок в воду. Я ныряю точно также.
Плавали с большим успехом – Мила надолго задерживает дыхание и проплывает по всей длине ванны. Пока мы с Милой плавали в ванне, прилетел папа. Верный себе, он бесцеремонно вошел в ванную с вопросом: «Чем вы тут занимаетесь?». Я объяснила, что мы плаваем в ванне, и попросила его прикрыть дверь, потому что дует. Когда мы закончили плавать и я положила Милу на столик, папа вошел в ванную комнату, взял Милу на руки и, прикрывая от меня, пошел прочь, будто боялся, что я наврежу. «Оставьте ребенка, Вы простудите его!» – заявила я, но папа был уверен, что своей любовью он принесет лишь пользу. Позднее я пришла к заключению, что любви много не бывает и любовью испортить нельзя. Милу облизывали все, начиная от бабушки и заканчивая Артемом. Мила росла совершенно неиспорченным ребенком.
В оставшиеся 3 часа моей работы папа устроил тотальную слежку за моими действиями.
Он
