должна собрать пустые блюда, – кашлянула она. – Хозяйка велела.
– Собирай, – кивнул, вставая, Дойтен и подумал, что сейчас куда лучше было бы упасть в мягкую постель, чем вести разговоры с неизвестным ему сэгатом непонятного храма. – Но вот эту бутыль я возьму с собой. Я что-нибудь тебе должен?
– Старателей Священного Двора заведение обслуживает за свой счет, – поклонилась ему Дора. – И монету, что оставил судья, я тоже положила в общую чашку. Ружье не забудьте, господин усмиритель.
– Никогда, – пообещал Дойтен и ухватился за цевье, довольно повторив про себя: «Господин усмиритель!»
Глава четвертая. Байрел
В какой-то момент Клокс совсем уже было махнул на себя рукой. По молодости время от времени столовался у тимпалских вдовушек, но отчего-то едва ли не каждая из них рано или поздно начинала намекать на поход к алтарю, а в ответ на его недоумение – мол, что тебе без алтаря-то не живется, или давала Клоксу отворот, или начинала тянуть с него монету, а там и заводила кого-нибудь посговорчивее. Одна, другая, третья. Постепенно они становились все старше, а когда однажды Клокс понял, что обычные человеческие радости он может получить только за деньги, ему стукнуло пятьдесят. Тут бы и остепениться, выпросить хотя бы с полгода отдохновения от службы, отыскать кого-нибудь подобрее, да помилее, чтобы и на сердце легла, и гладить ее хотелось бы, да привести ее в небольшой домик, который Клокс успел справить на окраине Тимпала, и зажить как две губы на одном лице, но случилась беда в Гаре, которая вывернула наизнанку и самого Клокса, и Мадра, и лишила славную троицу их надежного предводителя – Эгрича. Года на три забыл после Гара о своих планах Клокс, тем более, что сделался судьей вместо Эгрича, и стало ему не до собственной женитьбы. Да и не успел он присмотреть никого, и не сладил бы с собственным выбором, если бы и успел. Просто посмотрел однажды в зеркало, что стояло в алтарной в нижнем храме, и увидел в нем не крепкого снокского мужичка в судейской мантии, а седобородого деда, пусть и молодящегося изо всех сил. Увидел и понял, что и та, которую он вдруг выберет, тоже увидит в нем деда. И не захотел этого.
С тех пор прошло еще девять лет. И всего двенадцать, как Клокс стал судьей. Многое случилось за это время, но именно те два дела, что пришлось Клоксу вместе с Мадром, но без Дойтена, которого храмовая служба забросила чуть ли не на год все в тот же Нечи, разбирать в Дрохайте, снова наполнили его жизнь смыслом. Не сами по себе, хотя эти два дела как раз не были завершены так, как следовало завершать всякое дело храмового дознания. Просто так совпало. Жена бургомистра – Сничта – оживила Клокса. Хотя поначалу ему показалось, что добила его окончательно. Он видел ее дважды. Сначала весной, когда она вышла к храмовым старателям знакомиться вместе с мужем – Байрелом и двумя сыновьями, один из которых тогда еще держался за ее юбку. Затем осенью, когда попросила Клокса уделить ей полчаса времени для личного разговора. По весне Клокс еще потешался вместе с Мадром шуточкам и слухам про майстру, хотя отметил красоту и ладность жены бургомистра,
