и решил, что этого более чем достаточно.
«Не очень–то и хотелось! Лучше так, чем выслушивать насмешки и унижения».
По витой лестнице мы поднялись на несколько этажей, вышли к широкому коридору с высокими потолками. Не знаю, какую площадь занимает академия, и как выглядят интерьеры в других корпусах–этажах–коридорах, но там, где мы шли, всё поражало сдержанным великолепием и вкусом. Приятные бежевые, золотые и древесные оттенки. Аккуратные светильники по стенам, шикарные люстры. В коридорах изящные диванчики и столики, много высоких пышных, не известных мне растений в напольных вазонах.
«А что, здорово! В перерывах между лекциями, думаю, приятно отдохнуть в таком уголке».
Мы остановились возле высоких массивных дверей (судя по оттенкам и рисункам, все они здесь были из каких–то ценных пород местного дерева). Некромант–наставник взглянул на меня насмешливо и, открыв дверь, пропустил вперед.
Судя по обстановке, это точно была приемная «большого босса»! Как и снаружи, здесь было красиво и уютно, только носило некоторый след запущенности – будто секретарь куда–то подевался, а замены ему не нашлось: на столе накопилось много папочек и отдельных документов, окно смотрело тоскливо, портьеры висели криво, стулья вдоль стен сдвинуты, стоят неровно… в общем, требовалась заботливая рука, т.е. обе руки, ноги и мудрая голова настоящего секретаря.
Я к таким, как дружно решило несколько моих боссов, не относилась. Так что и нечего мысленно наводить здесь порядки. Я не новая метла, чтоб по–своему мести.
– Декан Мортон, не секретаря ли вы мне привели, замучился без помощницы, – услышала я с правой стороны низкий бархатный, обволакивающий голос с приятным смешком. От таких голосов у меня подкашиваются ноги, сердце выпрыгивает, а мне самой хочется немедленно исполнять все прихоти обладателя божественных обертонов. Такая моя реакция меня саму совсем не устраивает, и я борюсь с ней, как умею. Чаще всего – эпатажно! Чтобы только предмет поклонения не понял, что я схожу от него с ума!
Я медленно, со страхом поворачивалась в сторону ректора: «Пусть он будет некрасивый, пусть он будет страшный, пожалуйста, о боги, пусть будет маленький, толстенький, раза в три старше меня! Голос я ещё переживу…»
Но боги, видимо, решили наказать меня по полной.
Развернувшись, я встретилась глазами с заинтересованно–лукавым взглядом умо–по–мра–чи–тельного красавца и забыла, как дышать. Я пропала!
«Мама дорогая, это же преступление, назначать таких экземпляров на высокие должности, да ещё там, где полно молоденьких неопытных девчонок! Несчастные студентки (или как их тут называют)! Как они это переносят?! Я от одного его голоса чуть не рухнула без сознания, а сейчас и вовсе сомневаюсь, что в полном уме. А они видят его ежедневно. Да его изолировать надо! За садизм!»
Вообще–то, я училась в университете, видела немало ученых мужей. Представление о руководителе целого студенческо–преподавательского царства у
