от них и, подобно неверной дымке, они исчезали, но освободившееся место тут же занимали другие, такие же ужасные. Калейдоскоп кошмарных придумок менялся, но постоянным оставался вопрос, ответа на который не было, и именно это вселяло в меня подлинный ужас. «Где я?» – спрашивал я себя снова и снова, двигаясь вдоль стены и беспрестанно ощупывая ее.
– Мя-у, – прозвучало еще раз, теперь гораздо громче и однозначно настойчивее.
Во тьме проявились два зеленых огонька.
«Нашел же ты время, – подумал я, – где я возьму эти гребанные консервы».
Точно услышав мои мысли, огоньки исчезли.
Лезвие страха – «Теперь я совсем один!» – полоснуло мне сердце, но новое: «Мя-я-у!» и вспыхнувшие в отдалении зеленые глаза смягчили возникшую боль.
– Мя-я-у! – еще раз, очень громко и нетерпимо.
«Да подожди ты!» – хотел прокричать я, но Кот меня опередил.
– Мя-я-у-у-у!!! – завопил он пронзительно, долго и злобно, и я понял, что меня только что назвали «земляным червяком».
С возникшей мыслью: «А вдруг он действительно что-то знает» я уступил зову Кота и, удерживаясь рукой за неровность стены, осторожно отправился в сторону нетерпеливых огоньков.
Едва я до них дошел, как зеленые глаза исчезли, но через мгновение показались вновь, уже гораздо дальше.
– Мя-я-у-у-у!!! – послышалось с той стороны.
– Сам дурак, – обиженно пробормотал я, но продолжил двигаться вслед за глазами.
И вновь я один в кромешной тьме.
Через секунду зеленые огни появляются снова, но теперь не в стороне, а надо мной. Как ни в чем не бывало раздается мирное: «Мя‑у» – и я понимаю, что Кот приглашает меня выбираться наверх.
Я поднимаю руки и обнаруживаю над головой неровный земляной край. Дальше все просто – нехитрое гимнастическое упражнение и… передо мной луна. Гигантская обесцвеченная луна, словно вырезанная из бумаги, в абсолютно черном, черном небе. Я стою на краю огромной, черной, как небо, ямы, вдыхаю по-прежнему полынный воздух и различаю далекие отблески костра.
– Мя-у, – раздается позади меня.
Оглянувшись, я замечаю призрачного в лунном свете Кота. Его зеленый взгляд кажется удовлетворенным и все еще требовательным.
– Ах ты, мой красавчик, – говорю я и подхожу к Коту, – спасибо, малыш, выручил. – Я глажу его, почесываю за ухом, а Кот жмурится, громко мурчит и трется о мою ногу. – Ну, теперь моя очередь вести тебя, – говорю я и делаю шаг в сторону костра, – пошли за мной.
Под непрестанное котовое «Мя-у! Мя-у…» я подхожу все ближе к костру, и тут огонь вспыхивает необычайно сильно. За долю секунды я успеваю увидеть людей, даже обрадоваться им, и вдруг точно пелена спадает с глаз моих: я замечаю бесчисленные холмики, убегающие в темноту, и табличку на каждом.
«Кладбище!»
Уже забытое болевое кольцо Сатурна тут же материализуется и сдавливает голову болью снаружи, в то время как другая боль пытается
