style="font-size:15px;"> Екатерина мягко посоветовала:
– Не будьте не в меру покорной и покладистой женой. Мужчины оного не любят.
«Откуда она все знает?» – подумала Мария Федоровна. Свекровь ее – гораздо норовистее своего сына: уж ей не пришлось быть покорной, ни пред кем бы то ни было.
Екатерина прочитала ее мысли:
«Знала бы ты, как я была покорна Светлейшему князю! – ответила она ей про себя. – И вот результат: я потеряла мужа».
Екатерина смотрела вслед уходящей невестки… «Что ж, – думала она, – из ошибки надобно извлекать пользу. И я ее извлекла!»
– Да, с князем Потемкиным невозможно будет хоть как-то сблизится, – говорил де Сегюру шведский посол барон Нолькен. – Холодностью своей, он отвратил от себя почти всех иностранных посланников. Светлейший князь, наравне с императрицей, ненавидит французов, как защитников турок, поляков и шведов. Князь делает все во вред нам и Пруссии, соответственно относится и к их дипломатам. Зато чрезвычайно ласков с австрийцем Кобенцелем и аглинским послом Фитц-Гербертом, такожде, как с их купцами и путешественниками.
– Поелику я вижу, как граф Кобенцель выходит из себя, дабы угодить Светлейшему. Уж так усердно и преданно его обхаживает, далее некуда. Ужели и граф Герберт таков же?
Барон отрицательно качнул головой:
– Граф не таков. Он в коротких сношениях с Потемкиным, но всегда соблюдает приличия и сохраняет свое собственное достоинство.
Де Сегюр, собрав крутые брови на переносице, буркнул:
– Мне тоже негоже терять своего достоинства. Фамильярничать я не намерен!
– И правильно!
– Однако, пусть он не любит меня, как француза, но могу же я как-то добиться уважения? – задал он риторический вопрос.
– Попробуйте, граф, полагаю, у вас может получиться, – приободрил его барон Нолькен.
– Сегодня же напишу ему письмо с просьбой об аудиенции!
– Пожалуй! Возможно, сия встреча будет не плохим началом в вашей дальнейшей деятельности.
Через неделю графу Луи де Сегюр был назначен день приема у князя Потемкина, но в условленное время не был принят. Выждав еще какое-то время, де Сегюр, развернулся и ушел.
Во дворце заговорили о молодом французском дипломате, коий, быв не принят в продолжительное время Светлейшим, удалился, сказав, что у него нет времени ждать, допрежь князь Потемкин соизволит его принять.
– Что за человек! Два слова – Князь Тьмы! – презрительно говорила Анна Протасова, воспринимавшая Потемкина, как недоброжелателя ее родственников Орловых, а, стало быть, и саму ее!
– Ш-ш-ш-ш! – приложила палец к губам Захар Зотов. – Не дай Бог, государыня услышит, не сносить вам головы!
Протасова мотнула головой.
– Да не услышит! На самом деле, Захар! К нему приходят дипломаты по государственным делам, а он разляжется на софе с распущенными
