вам угодно, Ваше Величество!
– Опричь того, – приказала раздраженно Екатерина Алексеевна, – по приезде, объявите ему, что имение его берется под опеку, а сам он должон безвыездно проживать в Ревеле, допрежь не последует иное мое распоряжение.
Дневник императрицы:
Несмотря на заботы барона Мельхиора Гримма об Алексее Бобринском, тому всегда не хватает денег, хотя я ему, вдобавок к ежемесячной плате, приказала отправить еще почти семьдесят пять тысяч. В придачу, барон Гримм выдал ему около тысячи луидоров. Что с ним делать? Пора возвратить его домой.
Характер и поведение у второго внука, пятилетнего Константина, вызывал у окружающих, по меньшей мере, недоумение. Ему слово, а он – десять. Не в меру буйный, неуемный, он в то же время был прямодушен и добр. И как с ним быть? Недавно на уговоры барона Карла Остен-Сакена хоть немного почитать, Константин выдал:
– Не хочу читать, и не хочу потому именно, что вижу, как вы, постоянно читая, глупеете день ото дня.
Как реагировать на таковое? Все дружно рассмеялись от таковой его проделки. И смех и грех! И колико бы бабушка не наставляла его на то, что следует научиться хорошему навыку делать через не могу и не хочу, но – без толку. Екатерина задумывалась: не худые ли у нее наставники для маленьких внучат Александра и Константина? Как будто один из них, Николай Салтыков, вполне ответственный человек. Выбрала она его исходя из того обстоятельства, что Николай Иванович, заведуя их двором уже девять лет, был в милости у Великокняжеской четы. Екатерина не могла не заметить, как ловко лавирует Салтыков между нею и сыном, между Большим и Малым дворами. Не каждому бы удалось сглаживать ее чувства неудовольствия, которое графу Николаю Ивановичу надобно было передать наследнику и при этом, смягчить не самый почтительный ответ со стороны сына так, дабы и она и Павел Петрович оставались довольны друг другом, хотя бы с виду. По крайней мере, все окружающие зрили лишь подчеркнутое почтение, кое выказывал ей Павел Петрович, опричь того, что невестка, Мария Федоровна на самом деле, искренне любила императрицу. Екатерина знала, что она может положиться на графа Салтыкова, он всегда сумеет выйти из сложного положения и не подведет ее. Правду сказать, лицом и, в целом, внешностью – пожилой, более похожий на старика, граф не удался: всегда в зеленом мундире или зеленом же камзоле, прихрамывающий, маленького роста, длинноносый, он всегда ходил с улыбающимся ртом. К тому же, он имел привычку часто поддергивать штаны, словно боялся, что они свалятся с него. Зато Салтыков был весьма набожен и долго по утрам молился. Неизвестно почему, но Анна Протасова недолюбливала его и почитала за большого ханжу. Осердившись за что-то, она нередко набрасывалась на него с осуждениями:
– Ну, и зачем набожному человеку носить на шее, опричь креста, множество образков? – вопрошала она сердито, сидя среди подруг. – Мало того, таскать их и в карманах? – Бога надобно в сердце иметь, а не по карманам рассовывать его образ! – говорила она страстно, при этом
