помогу тебе выбраться. Жаль, ты разговаривать не умеешь. Я думал, большой уже…а ты малявка совсем.
Помог ребенку на ногу встать, а тот вторую подгибает и руками за Ната цепляется, опасливо озираясь вокруг себя.
– Страшно? Везде тут мусор этот. А хочешь, я тебя понесу? Пойдём Брена поищем? Это старик один. Друг мой. У него с собой всегда фляга есть. Мы тебе на ногу водой волшебной из неё плеснём, чтобы она не болела больше.
Смотрит в маленькое лицо – нахмурился и снова губу кусает, думает, доверять или нет незнакомцу.
– А ты чего губы жуёшь? Сейчас все губы съешь, рот открытым останется, – малой на него вскинул глаза испуганные, – да-да. У меня друг один так и ходит теперь – постоянно зубы торчат, губ нет. Жуууууткое зрелище.
Дождался, пока тот кивнул, и, надев на него длинное, достающее до пола пальто, в которое малыш сразу закутался, одним движением на руки поднял и к выходу со стройки понёс.
– Ну вот. Делов-то. А ты реветь сразу. Убегать. Как девчонка совсем.
А тот на этот раз губы поджал и промямлил что-то.
– Ну ты это…говори яснее. То губы жуешь, то слова. Голодный что ли? Пошли поищем, чем перекусить можно. Тебя как зовут-то, пацан?
И снова молчание, а потом тихим и серьёзным голосом:
– Мэри.
Нат остановился и в глаза ему посмотрел. Усмехнулся. Ну, конечно, девочка. Грязная, голодная, зарёванная девчонка. Черты лица мягкие, нежные. Как сразу не догадался? Улыбнулся ей и подмигнул.
– Ну Мэри так Мэри.
Так Натан с сестрой младшей своей познакомился. Он всем её именно так и представлял. И знакомым бродяжкам своим. Что сестру нашёл, и чтоб никто не смел и пальцем дотронуться до неё. Заботился о ней так, как мог заботиться подросток без денег, без крыши над головой, без помощи. Еду первой ей таскал. Иногда просто рядом сидел и в ладони ногтями впивался, чтобы не смотреть, как та найденный кусок пирога жует, а у самого кишки от голода в узел сворачивались. Спали вместе всегда. Причем именно из-за неё Натан научился спать с оружием – горлышко бутылки, палка или подобранное с земли шило. Однажды уснул обессиленный, а когда проснулся, понял, что Мэри нет рядом. Испугался. Испугался ужасно. Бросился искать её, и когда услышал мужской голос неподалеку от заброшенного здания, в котором они ютились, то почувствовал, как нечто страшное в нём просыпается. То самое. Тёмное, готовое поглотить всех и вся. И Натана в том числе. Правда, оказалось, что знакомый узнал девчонку и привёл. Куда и почему она уходила ночью, Натан так и не выведал. Иногда ему казалось, что она в состоянии постоянного шока находится. Говорила всегда мало и короткими фразами. Но в ту ночь Натан впервые понял, что может убить не только за себя.
Тяжелее всего было лечить девчонку. Худенькая совсем, постоянно заболевала, кашляла так, что Натану страшно становилось – мерещилось, сейчас все лёгкие ей разорвёт. Он и обувь чистил за жалкие монетки, и песни горланил, краем глаза проверяя, не кидают ли в дырявую кепку его деньги, и стекла машин протирал. Однажды целый день под дождём стоял, орал как кот мартовский
