Кира) не обещал ничего хорошего после моей выходки, – ты что намудрил?!
– Я помог, – снова ответил ему спокойный хриплый низкий голос. – Это действие транквилизатора, но, если вам не нравится, что я вас приютил, накормил и отогрел – дверь вон там, идите на все четыре стороны. Только, это… Свою красавицу спящую заберите.
Кир что-то неразборчиво проговорил и сплюнул.
А потом до моих ушей донесся глухой удар и крик Соньки.
Давай. Встань. Не могу. Подними руку. Тяжело. Закрой пасть и убери язык. Это уже легче. Отлично, встань. Не могу. Можешь, тряпка. Подними руку. Ну и что мне это даст? Контроль над небольшим участком твоего тела. Не могу. Прекрати. Поверни голову. Черт возьми, я не могу! Прекрати думать «не могу». Эй, ведь ты – и есть я. Ну и что? Прекрати давать мне наставления. Встань и я заткнусь. Заткнись лучше сейчас. Встань. И я. Заткнусь.
Я издала какой-то булькающий звук (очевидно, пытаясь вздохнуть), и сделала резкий выпад вперед. Ничего. Абсолютно.
Сзади послышался еще удар и возня.
Если ты будешь тянуть время, твоего друга убьет тот странноватый тип.
Выпад. Выпад. Выпад.
На последней попытке я сумела приподняться над лежанкой и наконец-то пришла в сидячее положение. Чувствительность, которая прежде не подавала и намеков, стала возвращаться ко мне с поразительной скоростью.
Краем глаза я увидела, как мальчишка, держащий за воротник футболки Кира, дернулся и выпустил его с ухмылкой на лице, сняв всеобщее напряжение. Мои мышцы лица, которые прежде изображали рот покойника, натянули лживую улыбку.
– Слава богу, ты проснулась, – Сонька снова подлетела ко мне и крепко меня обняла, – мы уже думали, что этот сделал что-то не то.
– Не то слово, – ухмыльнулся худощавый. – Эту манипуляцию я делаю на протяжении восьми лет, как я могу сделать что-то не то? В общем, как я там говорил: забирайте свою спящую красавицу и мотайте на все четыре стороны. Я вам помог, а вы меня чуть здесь живьем не закопали. И это по-вашему современному «спасибо», да? Давайте-давайте, шагом марш!
– И уйдем! – надулась Сонька, помогая мне встать на пол, – больно ты нам нужен.
Ответ худощавого стал короткий не то смешок, не то какой-то другой звук, всем за него говорящий, что Сонька его не удивила.
Я чувствовала пол под ногами примерно так, как чувствует не умеющий плавать человек воду. Тем не менее, я гордо оперлась о плечи Соньки и Кира, которые встали по бокам, и начала медленно делать небольшие шаги по направлению к двери. А потом встала посередине как вкопанная, поняв одну важную деталь.
Нога, которая подвела меня в тот роковой день, почти не отличалась от другой. Лишь небольшой шрам тянулся от колена и уходил в ботинок.
Сколько я здесь пролежала? Час? День? Неделю?
А может быть, и то, и другое вместе взятые?
Я, сама незаметно для себя, подняла голову и уставилась вопросительным взглядом на мальчишку, который держал в руке
