в замедленном режиме – всё тут же станет видно. Ты же сама прекрасно понимаешь, что это грозит дисквалификацией.
– Хорошо. Здесь есть ресторан. Пойдём поговорим.
Она вдруг поняла, что уже сидит на крючке. После того, что она бросила Мейера в Берлине, Кристина даже не сомневалась, что он вовсе не шутит и выдаст её при первой же возможности.
Кристина вновь улыбнулась, встречая вспышки камер журналистов и обозревателей чемпионата, потом плавно, словно и не была на высоких каблуках, двинулась к выходу, одаривая по пути всех лучезарной улыбкой.
Фабиан шёл позади. Он был предельно спокоен, ведь нашёл, чем зацепить Кристину. Это же надо, она сама себя подставила!
– Идём, вон свободный столик. – Он притянул её за руку, которую она попыталась вырвать. Наконец-то они уселись.
Когда Кристина поняла, что никто на них не смотрит, то яростно сверкнула глазами.
– Что ты себе позволяешь?! Прекрати так себя вести со мной!
– Хочешь сказать, не за что? Полиция Берлина в курсе того, чем ты занимаешься. Дело могут передать в Россию – и тогда конец тебе.
– Это невозможно, – покраснела она, но, скорее, от злости. – У тебя нет никаких доказательств.
– Мне они не нужны. Я не преследую цель посадить тебя в тюрьму.
– А какова тогда твоя цель?
– Мои деньги. – Он смерил её холодным взглядом. – И ещё вечер, который ты мне обещала.
– Тех денег больше нет, ты же сам это прекрасно понимаешь! Они мне были нужны, чтобы отдать долг. Я стояла на счётчике! Если бы я их не отдала, то меня бы просто-напросто убили!
– Мне плевать. Ты получишь почти такую же сумму сегодня.
– Фабиан, ты же сам можешь выиграть больше! Я видела, как легко тебе это даётся, – жалобно протянула она
Мейер усмехнулся. Она права, но тут – дело принципа.
– Хорошо, значит, я пошёл к организаторам чемпионата.
Он было поднялся с места, но она его остановила:
– Постой! Я могу отдать тебе… триста тысяч… Ты же понимаешь, что из моего выигрыша ещё высчитают налог.
– А как же ещё сто девяносто? – ухмыльнулся Фабиан.
– А как же вечер? Точнее, ночь. Я же верно тебя поняла? Хоть ты и немец, но довольно темпераментный. Не упустишь своего… Так ведь? – вкрадчиво произнесла она.
– Я француз, если ты не помнишь. Не слишком ли дорога шлюха за сто девяносто тысяч евро? Это даже не VIP-класс! Столько даже девственницы-гейши не стоят!
Мейер действительно не хотел выдавать девушку. Играли роль уязвлённое самолюбие и желание обладать той, которая бросила его в Берлине.
– Поверь, я того стою… – томно прошептала она, а потом вдруг повернулась к выходу. – Кажется, к нам гости. Давай переведём тему. Договорим потом.
Фабиан тоже повернулся, рассматривая мужчин. Они действительно шли именно к ним. Он внутренне напрягся, пытаясь предугадать события, но ничего
