ме в тщетной надежде увидеть продолжение сна, но видел только летающие чёрные пятна. И тут над головой вначале взвизгнул, а после, взвывая, деловито постукивая на низких частотах, забурчал перфоратор. Фёдор резко приподнял голову, застонал, ощутив тупую боль в затылке.
«Тварь, сволочь, дятел, – обессиленно падая на подушку, проговорил он. – Дятел! Ни выходных, ни праздников, ни будней! Дебил! Год долбит и долбит, когда ему приспичит. И никому не открывает дверь, неуловимый Джо».
Пытаться подремать было бессмысленно. Настроение была испорченно. Он сел на край кровати, пошарил ногами по полу, нашёл левый тапочек, правого не было. «Харлей. Кто ещё? – констатировал он раздражённо и в одном тапочке вышел в прихожую. Бульдожка лежал у входной двери на своей подстилке, положив морду на обслюнявленный жёваный тапочек.
– Ну, и обсос же ты, красноглазый, – с приступом отвращения к похрюкивающей собаке, пробормотал Фёдор.
Не прибавил ему настроения и таракан, которого он прихлопнул в туалете. Он хмуро усмехнулся: «Тараканы решили эмигрировать. Не вынесли перфораторной долбёжки». В ванной его ждал очередной заряд раздражения: кто-то (кто же, как не Дениска!) оставил рычаг смесителя в положении «душ» и его окатило горячей водой.
Мрачнея, он почистил зубы и, пройдя к кухне, стал в дверном проёме. Ни жена, ни Денис с ним не поздоровались. Сын смотрел телевизор, где бесновались какие-то рогатые чудища, жена варила кашу.
– Денис, сколько раз можно тебе говорить, чтобы ты душ переключал? – строго сказал Фёдор.
– Не кричи, – в голосе жены слышались нотки зарождающегося крика.
– Я не кричу, я чуть кипятком не обварился…
– Что у тебя за дурацкая манера открывать сначала кран горячей воды?
– А какой нужно первым открывать? – стал закипать Фёдор, резко поднимая голову вверх: над потолком, дробно застучал перфоратор. «Дебил, тварюга», – процедил он сквозь зубы и раздражённо продолжил:
– Типа, холодную будет правильнее открывать, да, Тань?
– Типа того. По крайней мере, безопасней будет, – ответила жена, и неожиданно, швырнула ложку на стол.
– Ты ребёнком совсем перестал заниматься, Федя!
Фёдор глянул на сына, вяло прожёвывающего сосиску.
– Что?
– Да то! Он в «помойке» всю ночь ковырялся. Его комп под «родительским контролем», только на два часа заряжен, не наигрался, видно. Теперь, видишь, спит на ходу. Какая учёба в голову ему теперь полезет? Слямзил наш ноутбук, когда мы заснули. Под утро, наверное, обессилел, бросил его на полу, программы забыл закрыть. Загляни в журнал, полюбуйся, чем он интересовался.
Фёдор сел на табурет, уставился в ноутбук, быстро пробежал по клавишам. Оторвав взгляд от экрана, ошарашенно выдохнул: «Твою…»
– И твою и мою и эту как её… индийскую матерь мира, – кивнула головой жена.
– Как пароль узнал? – повернулся к сыну Фёдор.
– Мог взломать, – ответила за него жена, – они сейчас все хакеры. Хотя… куда ему троечнику, подглядел, скорей. Наш пострел везде поспел.
– Пароль хорошо запомнил? – еле сдерживаясь, спросил у сына Фёдор.
– Запомнил, – пробурчал Денис.
– Ну, и какой?
– Маркополо, – промямлил Денис.
– И кто он, этот «Маркополо» по-твоему? – ядовито усмехнулся Фёдор.
– Футболист какой-то.
– Практически Аршавин! – закричал Фёдор, – Вот это видел?
Он ткнул под нос сыну кукиш.
– Хорошо запомни этот пароль. Месяц без компа. Я сегодня же платы повыдёргиваю. Два месяца без МакДональдса и кинотеатра, читаешь «Три мушкетёра» по две главы в день. По пять! Рассказываешь мне. Отжимаешься от пола на пять раз больше, чем обычно. И ещё: берёшь энциклопедию и выписываешь слово в слово всё, что там написано про Марко Поло… десять раз.
– Папа, – в глазах Дениса стояли слёзы.
– Ты на досуге, ещё глянь, в какие он игры играет. Машины в хлам, кровища… типа – оторви ему яйца, Сэм, – произнесла жена.
– Мам! – жалобно всхлипнул Денис.
– Стервец! На волейбол ходить бросил, дзюдо – больно, шахматы – думать надо. Я в твои годы стометровку за тринадцать секунд пробегал, – взревел Фёдор.
Он вышел в прихожую и стал одеваться.
Пробурчав в спину мужа: «Формалист», Татьяна крикнула ему из кухни:
– Кашу есть будешь?
– А колбасы нет?
– Была. Сынок
