насчет того, что я – сынок босса.
– Я уверен, мы узнаем, что произошло, в ближайшие минуты, – спокойно парирую я. Им наверняка известно, что я был в галерее и наблюдал. Пилотов туда не допускают, но служба безопасности закрывает глаза, когда речь идет о сыне доктора Уэллса.
– Ладно, все понятно. Старая песня про папенькиного сыночка? – поддразнивает Джексон, прибавляя шагу, чтобы поравняться со мной. – Оставляешь весь инсайд для себя. Не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас приблизился к твоей драгоценной Еве. – Он подмигивает. Отряд смеется. Говнюк он, этот Джексон.
– Ума не приложу, почему бы им не послать этих претендентов куда подальше, открыть Купол и позволить всем нам попытать счастья с ней. Один из нас наверняка сможет…
Мой кулак врезается ему в челюсть, и Джексон падает на пол. Жестко.
Черт.
Это я погорячился. Но вышло автоматически.
Отряд останавливается, и я не успеваю глазом моргнуть, как Джексон хватает меня за горло своей медвежьей лапищей и впечатывает лицом в стальную панель стены.
Ни фига себе.
Кажется, мне нечем дышать.
Что ж, недурно.
Я больше не чувствую пола под ногами, когда он поднимает меня в воздух. Кровь бушует, с трудом пробиваясь по венам шеи, сдавленной его хваткой.
Я инстинктивно пытаюсь сбросить его руку, но толстые пальцы на ощупь словно бицепсы, и мои конечности повисают бесполезными плетьми, краски меркнут перед глазами. Не падай в обморок, Брэм. Держись.
– Джексон. – Спокойный голос прорезает всеобщий гвалт. – Соблаговоли убить моего сына быстрее, чтобы мы могли приступить к более важной задаче спасения человечества, я был бы тебе очень признателен, – говорит мой отец, доктор Айзек Уэллс, после чего поворачивается к нам спиной и проходит в комнату для совещаний.
Джексон в последний раз сдавливает мне шею, а потом бросает, как кучу тряпья, на пол. Никогда еще я не испытывал такой благодарности за глоток кислорода.
– Это было глупо, – шепчет Хартман, хватая меня за локоть и помогая подняться.
– Да, – соглашаюсь я, и мы следуем за остальными в темную комнату. Спасибо, отец.
Мы усаживаемся в заднем левом ряду. Вот уже много лет мы занимаем одни и те же места на небольшом возвышении, откуда можно смотреть поверх голов наших коллег.
Я стараюсь не думать о боли в шее и краем глаза замечаю, как Джексон водит языком по внутренней поверхности щеки, заросшей щетиной. По крайней мере, я здорово ему врезал.
– Добрый вечер, джентльмены – или не совсем джентльмены, судя по вашему поведению. – Отец бросает на меня взгляд поверх очков без оправы, вставая за кафедру перед пилотами отряда «Х».
Я чувствую себя ребенком.
– Уверен, все вы слышали новость о том, как разочаровал нас претендент номер один – Коннор Доббс.
Он делает жест рукой, и на мониторе у него за спиной появляется
