style="font-size:15px;"> Инстинктивно я кладу руку на его тонкое плечо, чтобы успокоить – это чужеродная среда для нас обоих, и только такое утешение я могу предложить. Так поступили бы со мной Матери, хотя у меня это вызвало бы совсем другую реакцию.
Под моим прикосновением его тело бьется в конвульсиях, ноги подкашиваются, и он жадно заглатывает воздух. Вдруг он отбрасывает голову назад и зажимает руками рот.
Рвота забрызгивает мне лицо и одежду.
Зловоние ударяет в нос.
Желчь обжигает глаза.
Я зажмуриваюсь, мысленно моля о том, чтобы все это закончилось. Я в полной растерянности, не зная, что делать дальше.
– Я так виноват, – шепчет он. Мы оба тяжело дышим.
– Нет. Мне не следовало этого делать… – Я чувствую себя униженной.
– Ты – Ева, – тихо произносит он, как будто это все объясняет.
– Так говорят. – У меня больше нет сил продолжать разговор, и я не понимаю, почему окружающие до сих пор не прерывают это идиотское свидание.
Все тонет в тишине, и меня охватывает ощущение полного провала. Прежде чем оно поглощает меня полностью, я смахиваю с лица следы рвоты и протираю глаза. Хотя картинка размытая, я все равно вижу выражение ужаса на его лице.
– Спасибо, что пришел, Коннор, – выдавливаю я из себя вместе с самой приятной улыбкой, какую только могу изобразить, потом поворачиваюсь и направляюсь к двери.
Никто не останавливает меня и не пытается вернуть обратно. Было бы бессердечно с их стороны проделать такое, учитывая мое состояние, но мир – странное место.
Рядом со мной тотчас оказывается мать Нина. Не говоря ни слова, мы садимся в лифт.
Возвращаясь в свою комнату, я не могу смотреть на ее потрясенное лицо, когда она помогает мне снять запачканное платье. Смывая под душем следы того, что случилось со мной, я стараюсь не обращать внимания на то, как тихие рыдания сотрясают ее плечи.
Я сочувствую ей.
Как я ни скребу свое тело, избавиться от мерзкого запаха не получается. Точно так же я никогда не смогу стереть жуткие воспоминания, теперь уже навечно въевшиеся в историю нашего мира.
5
Брэм
В коридорах общаги необычайно оживленно для столь позднего часа. Новости быстро распространяются внутри Башни. Слухи разлетаются еще быстрее.
– Похоже, он не продержался и пяти секунд в ее присутствии, прежде чем вывалить на нее свой завтрак, – ухмыляется Хартман. Я закатываю глаза. Случившееся для меня не секрет. Я смотрел прямой репортаж из галереи, где ведется круглосуточное наблюдение за каждым шагом Евы. Я видел, как претендент номер один профукал свой шанс на спасение мира. Теперь уже печально известный Коннор, он же Блевун Номер Один.
Я мог бы посмеяться над этой историей, если бы на ее подготовку не ушли годы, тысячи часов исследований и немыслимое количество денег, которые оказались потраченными впустую в течение нескольких секунд.
Такие
