движением всучив мне снедь, колдунья скрипнула зубами и спросила:
– Ты вообще в курсе, что тот золотой – не настоящий? Много у тебя таких? Сотня? – Ее переполняла ярость. – Того, кто пытается обмануть Белого Дракона, он сжигает на месте! Я не люблю угли, представь себе! Тавенна настолько обеднела, что наполняет казну фальшивками? Хватит лезть в нашу жизнь, Тая. Я могу все понять, но ты нарываешься. Серьезно, лучше бы тебе осесть в другом месте.
Я растерялась. У меня не было причин ей не верить насчет золота. Однако… Мела угрожала? Предупреждала? Как-то неубедительно. За голову того, кто связан с подделкой денег, платили поменьше, чем за демона, но тоже прилично. Вместе мы с Ферном стоили около семидесяти монет. Неужели она борется с соблазном разбогатеть в один миг? Тогда у меня не оставалось времени даже до завтра.
– Эти деньги – плата за мое убийство. Восемнадцать монет – по одной за каждый год моей жизни. – Мне доставляло удовольствие видеть, как расширяются ее глаза, а с лица исчезает злость. – Может, ты слышала историю о том, как князь Тавеннский обхитрил колдунью, пообещавшую проклясть его дочь в день ее совершеннолетия?
Мела неуверенно кивнула:
– В общих чертах.
– Я сдаюсь. Я расскажу тебе все. – Это решение далось мне нелегко. – А потом ты подсчитаешь, на сколько визитов к Белому Дракону хватит тавеннской сокровищницы.
***
Тавенна располагалась в туманной долине, окруженной не то высокими холмами, не то низкими горами – ее рельеф меня никогда не интересовал, но в детстве мне нравилось всматриваться в неровную даль и представлять себя прекрасной пленницей Барра, свирепого Черного Дракона, ожидающей освободителя.
Если верить легендам, именно в водах стремительной Осинки, питавшей и город, и обширные владения князя, исчезло это порождение зла, пронзенное острым крылом Сойла, Белого Дракона-целителя, поэтому фантазии было где развернуться. Эх, знай я тогда, что Осинка поглотила не только полумифического монстра, но и мое будущее… Да что понапрасну расстраиваться – никто из людей не способен видеть прошлое.
Лет сорок тому назад под раскидистыми ивами, заполонившими берега реки, скрестили мечи двое молодых щеголей. Они оба принадлежали к аристократии, оба не сомневались в своей правоте, оба захмелели от собственного превосходства… Один из них был наследником княжеского титула, второй – сыном королевского мага, приехавшим из Ливы (тогдашнего центра нашей Рении) проведать родственников.
Для столичного гостя тот день оказался последним. Конечно же, дуэль признали честной, хоть данное утверждение основывалось лишь на слове оставшегося в живых Эргела Жескара Рьерра Тавеннского, моего будущего вроде как отца.
– Я прокляну твоего первенца, – пообещала не проронившая ни слезинки на похоронах внука Мерея, в былое время заслужившая донельзя дурную славу на магическом поприще.
– Не пожалеете невинного
