повернулась ко мне спиной, не позволяя увидеть, чего она пилит.
– Еще чуть-чуть… Сейчас добежит… Потерпи, хорошо? – пробормотала колдунья и, прекратив скрежетать неизвестно чем, низко склонилась над столом (я надеялась, что это стол для операций, а не пыток). Ее нос почти уткнулся в доски, но она, поглощенная происходящим, этого не замечала. – Сейчас… Сейчас… О! Готово. – Мела резко выпрямилась. – Давай попробуем подняться, – в ее вроде бы обычном голосе слышалось сумасшедшее напряжение.
– Наконец-то. – Тонкие пальцы Артана разжались, он перекочевал к передней части стола и больше демонстративно, чем брезгливо, вытер ладони о потрепанный плащ.
Я хотела сказать, что в любом случае благодарна, и что не будь он таким напыщенным дуралеем, его вполне могли бы счесть привлекательным. Ростом баронского сынка Создатель не обделил, холеная мордашка с тонкими (под стать Ив, право слово) чертами выглядела прилично, желтые (ладно, признаю – золотистые) кудряшки, выбивавшиеся из-под поношенной меховой шапки, тоже причислялись девицами к достоинствам, ну а хилость среди благородных пороком не считалась. К счастью, здравый смысл, до сих пор оттесненный на задний план страхом за жизнь и облегчением от того, что все обошлось, вернулся ко мне прежде, чем я успела покрыть себя несмываемым позором.
Пренебрежительно отмахнуться от протянутой руки Мелы было легко, опереться же на локоть и принять некое подобие сидячего положения – невероятно трудно. Казалось, конечности плотно набиты ватой, которая пытается согнуться в самых неожиданных местах, кроме суставов. В горле першило, пальцы не чувствовали ничего, помимо гладкости стола, сердце медленно бухало в ушах, голова хотела взорваться, а желудок, похоже, превратился в живое существо и жевал меня изнутри.
Три пары глаз неотрывно следили за каждым моим движением, словно я была редкостной букашкой в стеклянной коробке. Клякса-демон испарился, если он вообще существовал, а не являлся плодом воображения.
– Что это? – Две нарисованные мелом кривые линии петляли вокруг стола, хаотично перекрещиваясь и расходясь. Часть из них отпечаталась на рукаве рубашки, когда я силилась подняться, часть «украшала» юбку. – Решили скоротать время за художествами? А руки дрожали из-за переживаний обо мне? – Я не узнавала себя, такую вечно осторожную и неконфликтную, но сдержать поток язвительности не получалось. – Что, цветных мелков не нашлось? Так угольком бы добавили узору разнообразия.
– Ой, Тая, ты даже не представляешь, как мы переживали, когда тебя сначала швырнуло вперед, потом отшвырнуло назад, затем зашвырнуло снова вперед, – взволнованный голосок Ив напомнил мне, где и с кем я нахожусь, хотя понять что-либо из ее быстрой речи было сложно. – Я тебе сразу же амулеты против кровотечения повесила, – она указала на мою шею, где среди дешевых оберегов (какая мещанка обойдется без подобной бесполезной мишуры?) проглядывали несколько толстых красных шнурков с деревянными бусинами. – Мела говорит, тебе ключицу раздробило, и руку в нескольких местах, и, вероятно, что-то внутри… Она
