на огонь.
Когда дышать стало легче, захлопнул дверь и стал вынимать из пакета все, что положила сердобольная соседка. Там оказалась картошка, соленые огурцы, хлеб.
– Посмотри, что я принес!
– Семен, да ты молодец! И как тебе удалось? Картошки нам хватит на неделю. Тут чуть ли не полведра будет! А с огурчиком… Это же райская пища! Жаль, вода не успела закипеть, – с досадой сказал Иван.
– Давай на улице разведем костер и запечем картошку.
– Другого выхода нет.
Приятели разожгли костер и грелись, поднося к огню руки. Потом закопали в угли картошку и с нетерпением ждали, пока она испечется. Время от времени они все еще кашляли, надышавшись дыма.
– Нужно что-то придумать с этой печкой, – наконец озабоченно сказал Семен. Впереди морозы, а зимовать, видимо, здесь придется. – Кстати, завтра пойдем колоть дрова.
– Куда?
– К той женщине, что нас угостила. Я ей обещал.
– Значит, пойдем.
Поворочав картошку палкой, Иван сообщил другу, что их деликатес, вроде бы, готов. Они достали сморщенные клубни, затушили огонь и пошли в дом. Морозный воздух с улицы снова все выстудил, зато дышать уже можно было. Мужчины, не сняв телогрейки и тулупа, взялись за еду.
– Как вкусно! – приговаривал Семен, очищая от черной корки и жадно откусывая еще горячий рассыпчатый картофель. Губы его моментально покрылись сажей. А он, ничего не замечая, смачно хрустел соленым огурцом.
– Вот бы так каждый день! Под такую закуску еще бы сто граммов…
– Семен, неужели ты так и не понял, что из-за этих ста граммов ты все в своей жизни потерял?
– Да знаю я. Только не надо меня лечить!
– Слушай, а у тебя документы есть?
– Есть.
– Тогда тебе нужно работу искать. У меня, к сожалению, их нет, и без бумажки никто никуда не возьмет.
– Кстати, ты не вспомнил, где жил?
– Знаешь, во сне иногда вижу женщину. Почти всегда одну и ту же. Квартиру, обставленную хорошей, дорогой мебелью. Но это только сон.
– Может, это твоя жена тебе снится?
– Не знаю.
– А у меня дочь есть. Ей семь лет. Скучаю по ней.
– Давно не видел?
– Давно. Сначала ходил к ним, стучал, просил, чтобы впустили. А они пригрозили милицией.
– Так ты, наверно, пьяный приходил?
– Да. Выпью для смелости и иду.
– Так тебя и посадить могли.
– Вот я и перестал ходить.
– Не будешь пить, может, все наладится.
– Как же не пить при такой жизни?
– Ты же сам ее такой сделал!
– А ты не сам? – огрызнулся Семен.
– Про себя я ничего не знаю. Но если меня сейчас не тянет к рюмке, то явно не из-за пьянки я остался на улице.
– И то верно. Странный ты. Не пьешь, не куришь, а дома нет.
Они поели. Иван снова взялся за
