посмеиваясь, удовлетворённо потирая руки. В зале к ним присоединились двое из четверых вооружённых мужчин, один из которых, первым вышел на улицу, осмотрел оба её конца, а второй придерживал дверь. Дождавшись кивка от первого, что всё спокойно, второй кивнул Зоргэсу, и купец, в сопровождении своих сыновей, вышел на улицу.
Шаньи, который при разговоре с купцом был напряжён и натянут как струна, хотя по его лицу этого сказать было нельзя, на столько оно выражало искренность, доверие и радушие и лучилось улыбкой, проводив взглядом уходящего Зоргэса, позволил себе немного расслабиться.
– Уф, Александр, не люблю я этих купеческих сделок, не нравятся они мне, все эти торгаши и парвеню[8]. Разговариваешь с ними и видишь, что у них в глазах только деньги и прибыль. Так и хотят тебя обмануть. Будь моя воля, я бы их всех…
– Я ничего не понял из вашего разговора, но по роже этого купца, я понимаю, что сделка была успешной, только вот для кого, для него или для нас?
– Простите меня дорогой Александр. Простите, что не предупредил вас. Мы говорили по-гречески, и это не от недоверия к вам, а чтобы вызвать расположение этого Зоргэса. Это решение пришло ко мне внезапно, когда я рассмотрел и оценил его. Поверьте, сделка больше чем удачная для вас. Даже больше, чем я рассчитывал. Теперь у вас есть небольшой капитал и средства к существованию, значит пора в Париж. Как вы считаете?
– Я готов, граф.
– Замечательно. Тогда, настало время покинуть это заведение.
И Шаньи, а следом за ним Бриан, вышли в общий зал.
В зале уже был наведён порядок. Всех упившихся слуги Андреаса вытащили проспаться в конюшню. Двое вооружённых мужчин, по-прежнему сидели за столиком у двери, не удачно делая вид, что сидят непринуждённо, и что всё происходящее вокруг, их не касается. За столиком на противоположной стороне зала, сидели четверо мастеровых, которые обедали.
Шаньи подошёл к стойке, за которой возвышалась монументальная фигура Андреаса.
– Вот держи, – и Шаньи передал ему три дублона, – мы пойдём прогуляемся по Палермо. За комнаты заплачено на неделю вперёд, ведь так?
Андреас кивнул, и Шаньи направился к выходу.
От сильного рывка дверь распахнулась и в таверну вбежал Рисобаль. Почти столкнувшись на пороге с де Брианом, капитан перевёл дыхание и выпалил единым духом:
– Сеньор барон, спасайтесь. Альгвазил с солдатами, а с ним Карлос Перруджи и его люди, идут сюда!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПАЛЕРМО (Окончание)
Всё дальнейшее происходило очень быстро, всего пару мгновений, но Андреасу, который побелел от страха и которого начал колотить озноб, показалось, что все вокруг как бы замедлилось или остановилось вообще.
Де Бриан перевёл вопросительный взгляд на Шаньи. Граф, уже до половины обнажил свою шпагу и не спускал глаз с двух вооружённых посетителей
Парвеню – богатый человек незнатного происхождения, подражающий аристократам в своём поведении, манерах, одежде
