плакать. Я прижимаю её к себе и ничего не говорю – не понимаю причин такого поведения, наверное, ей просто не хочется уезжать.
– У меня такое ощущения, Рэ, будто я вижу тебя в последний раз. – Сегодня? – пытаюсь шутить. – Вообще. Этот вокзал, эти люди, поезда, погода, ветер и твои глаза убеждают меня в этом против моей же воли. – Ну брось ты, зачем зря расстраиваться? – Пусть. Пусть даже это последний раз, но я ни о чём не жалею. Мне было хорошо, мне хорошо сейчас и обязательно будет хорошо. Я счастливой буду. С тобой или без тебя. – Спасибо. Я вот не собираюсь так просто от всего отказываться. – А я тебя об этом и не прошу. Смотрю на тебя, хочу насмотреться. – Ещё насмотришься – не рада будешь. – Буду рада хоть раз ещё вживую посмотреть. И прикоснуться. И поцеловать – как сейчас.
Поцелуй.
– Ну всё, Рэ, пять минут осталось, мне пора. – Давай не грусти зря! Я чуть позже тебе позвоню – в электричку только сяду. – Хорошо, буду ждать.
Слёзы. Плач. Сильный ветер и песок в волосах.
– Я тебя люблю. – И я тебя, Рэ. Всё равно.
"Всё равно". Что она могла? И что она могла предвидеть? Фантазировать? Уверять себя, что минус – это плюс? Что будет лучше и безболезннее, если взяться за обе клеммы сразу..
Проводница захлопнула дверь, но поезд ещё какое—то время не двигался. Я достал сигарету и медленно пошёл в сторону входа в вокзал. На сегодня предупредительных слёз хватит.
You had to stay. Третье дыхание.
Стишки продолжали появляться – сначала в моей голове, потом в виде черновиков сообщений в телефоне, затем на бумаге и – финально – на "портале". Интерес аудитории подстёгивал моё сонное тщеславие, количество в какой—то момент почти перебороло качество, но общение с живыми людьми по разным веткам связи отвлекало от мыслей в духе "один день – одно стихотворение".
Наши отношения с Асти – после тех встреч – не вышли на какие—то новые горизонты; расстояние хлестало по щекам хуже и больнее, чем кожаный хлыст по мокрой жопе, но жжение и яркий румянец, овальные следы после ударов – именно это поддерживало наши чувства, именно это подогревало нас, но не доводило до кипения. Раскалялись наушники и замёрзшие после прогулки на морозном воздухе губы, выдыхающие разной степени нежности и пошлости слова в окошко скайпа. В лицо, которое видел каждый из нас, и которое считал самым близким лицом; близким настолько, что вы решаете, кто выдавит новый прыщ на этой частично волосатой и сутулой спине. При такой близости уже невозможно разглядеть ничего, кроме самых мелких прыщей, а события, которым вы не придаёте никакого значения, проходят взрывной волной между вашими телами, разбрасывая слова и поступки на разные континенты восприятия, за все полюса и экваторы понимания и осознания.
Не вспомню точно, кто появился на "портале" раньше – я или Рыж. Наверное, Рыж. Сейчас это не имеет значения. Её комментарии в какой—то момент стали появляться под моими стишками – приятные, иногда очень едкие, иногда не в тему; я заметил, что рад этим комментариям
