Нора долила воды из ведра в горшок над очагом.
Пег легонько стиснула плечо Мэри:
– Давай положим его. Сюда вот, на вереск. Далеко-то он не уйдет.
– Я могу его взять. – Сев рядом с Пег, Мэри переложила Михяла себе на колени. – Ой, какой худой! Косточки одни! И легкий как перышко!
Женщины смотрели, как Мэри поправила на Михяле рубашку, прикрыв ему ноги, а затем укутала их собственным платком, сняв его с головы.
– Вот так. Теперь тебе будет полегче.
– Что ж. Мы рады, что ты у нас есть, Мэри Клиффорд. Всего тебе хорошего, и да благословит тебя Господь. А я лучше пойду к себе.
И, бросив на Нору многозначительный взгляд, Пег заковыляла к двери и вышла, оставив их одних.
Голова Михяла упиралась теперь Мэри в ключицу. Девочка неловко обняла его.
– Он весь дрожит, – сказала она.
Налив в два ковшика сливок, Нора принялась готовить картошку на ужин. Что-то сжимало ей горло точно веревкой, не давая вымолвить ни слова. Прошла не одна минута, прежде чем из-за ее спины донеслось неуверенное:
– Я уж постараюсь для вас.
– Надеюсь, что постараешься, – с трудом выдавили из себя Нора. – Очень надеюсь.
Позже тем же вечером, когда, закончив свою молчаливую трапезу и загнав кур на ночь, они раздвигали лавку и клали на нее соломенный тюфяк и одеяло, Нора сказала:
– Тебе тепло будет здесь у огня.
– Спасибо, миссис.
– И Михял будет с тобой рядом спать, для тепла.
– А он разве не в колыбели? – спросила Мэри, кивнув в сторону грубой плетенки из ивовых прутьев.
– Он вырос из нее. Тесно ему там. Да, и последи, чтоб он укрыт был хорошенько, он ночью все тряпье с себя скидывает.
Мэри взглянула на Михяла. Мальчик сидел, прислоненный к стене, голова его свесилась на плечо.
– Утром мы пройдемся чуток, и я покажу, где что в долине. Тебе ж надо знать, где родник. И место хорошее покажу, где лучше встать на речке белье полоскать. Там и другие девушки будут, с которыми тебе не вредно познакомиться.
– Михял тоже с нами пойдет?
Нора пронзила девочку взглядом.
– То есть вы его дома оставите или с собой возьмете? Ножки-то ведь у мальчика…
– Я не люблю его из дому вытаскивать.
– Что ж, вы его одного оставите?
– И не люблю, когда толкут воду в ступе и болтают пустое.
И, подняв лохань с грязной водой, в которой они мыли ноги, Нора открыла дверь и, кликнув фэйри «берегись», выплеснула воду за порог.
Глава 4
Ясень
– Кто там? Душа живая аль из мертвых кто?
Приоткрыв дверь бохана, Питер О’Коннор просунул голову под низкую притолоку. В руке он держал бутылку:
– Уже и неживой, до того в глотке пересохло!
Нэнс, кивнув, пригласила его войти:
– Ну,
