каким будет его лицо в старости, если не принять надлежащих мер. «Я сделаю все, – сказал себе Джек, – чтобы его пророчество не сбылось».
Глава 12
– Стоит провести три дня в Италии, среди коренных жителей Средиземноморья, – сказал композитор, приехавший из Штатов, – как лица американцев начинают казаться вам отвратительными. Незавершенными.
Он прибыл в Италию на год по приглашению Академии; Джек вспомнил прекрасные мелодии, сочиненные им, и подумал, что человек, который создает такую хорошую музыку, не должен говорить подобные вещи.
С бокалом виски в руке Джек направился к бару, устроенному в углу одной из просторных гостиных палаццо Павини, убранной красным шелком. Сейчас здесь присутствовали друзья Холтов, друзья их друзей, члены съемочной группы, несколько начинающих актрис, журналисты, сотрудники посольства, пара священников из Бостона, стайка студенток колледжа, путешествующих по Европе, три-четыре разведенные американки, жившие в Риме, потому что здесь алиментов хватало на более длительный срок, чем в Америке, а также пресс-секретарь одной из авиакомпаний, два пилота в сопровождении французских стюардесс, группа американских и английских врачей – участников симпозиума по костным заболеваниям, компания элегантно одетых молодых итальянцев, среди которых было немало титулованных особ (по выражению Холта, графы-дегенераты); юные аристократы развлекали двух самых хорошеньких студенток, высокомерно пренебрегая прочими гостями, среди которых также был добродушный лысеющий человек из Чикаго, он консультировал американские компании, собиравшиеся заниматься бизнесом в Европе; ходили слухи, что он – сотрудник ЦРУ.
В числе приглашенных были два итальянца, представлявшие в Риме интересы американских кинокомпаний; эти люди умели быстро менять валюту, бронировать гостиничные номера, им можно было доверить вручение цветов женам важных персон, прибывающих в Рим. Тут же находились две еврейские семейные пары из Нью-Йорка, только что посетившие Тель-Авив, египтянин, бывший владелец хлопковых плантаций, конфискованных Насером, и две англичанки с горящими глазами на худых лицах – эти дамы делали вид, будто никогда не болели туберкулезом; они зарабатывали на жизнь машинописью и пили все, что им предлагали. Был тут и актер, шесть-семь лет назад обвиненный в коммунистической деятельности; с тех пор он не мог найти работу в Штатах, потому что к тому дню, когда он признал себя виновным и выдал своих товарищей, мода на него прошла, режиссеры и продюсеры забыли о нем. Он овладел итальянским в объеме, позволявшем играть небольшие роли в итальянских картинах; в конце концов, по прошествии ряда лет, ему удалось выторговать у Госдепартамента полноценный заграничный паспорт.
Джек увидел здесь Тачино, его помощника Тассети, Барзелли, Делани и жену режиссера, Клару. Стайлз стоял, пошатываясь, возле бара с застывшей на лице презрительной улыбкой. В центре комнаты Деспьер беседовал с Моссом, знакомым Джека из посольства, и молодым итальянским
