хочу тебя спросить об этом.
– О чем? – небрежно промолвила Вероника.
– Ты сказала, что устала от мужчин, которые спят с тобой и говорят тебе о том, как сильно любят своих жен.
– Верно, – согласилась Вероника. – Это тебя обидело?
– Нет. Но, по словам Брезача, до встречи с ним ты была девушкой.
Вероника рассмеялась.
– Американцы готовы поверить во что угодно. Это проявление их оптимизма. Ну и что? – с вызовом в голосе произнесла она. – Ты бы предпочел, чтобы до встречи с Робертом я была девушкой?
– Мне это совершенно безразлично. Просто стало любопытно. Ты недовольна, что я заговорил об этом?
– Вовсе нет. – Вероника взяла руку Джека и нежно поцеловала его пальцы.
– Деспьер сказал мне, что Брезач однажды пытался покончить жизнь самоубийством. – Джек почувствовал, что Вероника замерла. – Это правда?
– Можно сказать, что да.
– Из-за тебя?
– Не совсем. Он ходил к психоаналитику еще до знакомства со мной, чтобы избавиться от стремления к смерти. К какому-то австрийцу из Инсбрука. Доктору Гильдермейстеру. – Вероника произнесла фамилию врача, насмешливо имитируя немецкий акцент. – Мне пришлось тоже сходить к нему, когда я переехала к Роберту. Вот что он мне сказал: «Должен предупредить вас – у Роберта весьма неустойчивая психика». Тоже мне, открыл Америку.
– Что еще он сообщил?
– По его мнению, Роберт склонен к насилию, жертвой которого может стать он сам или я. Volare… cantare… – запела она.
Вероника повернулась, обняла Джека и притянула его к себе; потом откинулась спиной на песок, не выпуская Джека из объятий.
– Я приехала сюда с тобой, – прошептала она, – не для того, чтобы говорить о ком-то другом.
Девушка поцеловала Джека и коснулась пальцами его щеки.
– Знаешь, чего я хочу? Я хочу, чтобы ты любил меня. Сейчас. Здесь.
Джек едва не поддался соблазну. Затем он представил их лежащими без одежды на холодном песке; на пляже могли появиться люди. Нет, подумал он, это забавы для молодых. Ласково поцеловав Веронику, он сел:
– В другой раз, дорогая. Какой-нибудь теплой летней ночью.
Вероника лежала, не двигаясь, подложив руки под голову, глядя на небо. Затем внезапно поднялась:
– Какой-нибудь летней ночью. Смотри, когда-нибудь я перестану проявлять инициативу.
Ее голос звучал недовольно, сердито; она поправила юбку, стряхнула песчинки, не глядя на Джека. Он нерешительно встал, уже начиная жалеть о своей осторожности. Вероника молча повернулась и быстрыми шагами направилась к оставленному под деревом автомобилю. Джек неторопливо проследовал за ней; несмотря на раздражение, он любовался легкой, раскованной походкой девушки; Вероника шла по песку босиком, держа туфли в руке.
Они сели в машину. Джек завел мотор. Когда Вероника предложила поехать к морю, он отпустил Гвидо на весь вечер. Зажженные фары выхватили из
