в современном понимании, еще меньше общего они имели с научными академиями, существовавшими в Берлине, Париже и Санкт-Петербурге. Высшие школы и академии служили, в первую очередь, обучению теологов. Набор предлагаемых дисциплин ограничивался в течение длительного времени теологией и вспомогательными науками. В течение XVIII века эти учреждения постепенно открыли двери общественным и естественным наукам.
Получить профессорскую должность помимо теологов могли очень немногие ученые. Возможности научной деятельности ограничивались как минимум двумя факторами. Соответственно социальному престижу работа профессоров, во-первых, низко оплачивалась. Теолог зарабатывал в Женеве в два раза больше, чем естественник. В Базеле все жаловались на отсутствие мотивации у профессоров, которые, чтобы выжить, вынуждены были давать частные уроки или сдавать комнаты жильцам и этим хоть как-то дополнять свой скудный профессорский заработок. В связи с этим на занятия любимой наукой у них оставалось не так много свободного времени. В богатых городах, конечно, нередко встречались представители уважаемых семейств, которые жили на полученное наследство и поэтому могли себе позволить частным образом заниматься наукой. Основная часть исследований также проводилась приватным образом, так как лучшие лаборатории находились в домах нескольких состоятельных ученых-новаторов.
Во-вторых, эти немногие низкооплачиваемые профессорские должности зачастую «бронировались» для местных жителей, как пишет в своей книге «Швейцарские ученые в Санкт-Петербургской академии наук. XVIII век» Рудольф Мументалер17. В XVIII веке в Базеле профессорами могли быть избраны только граждане Базеля, в Женеве должность профессора могли получить только представители нескольких местных знатных семейств (патрициев), аналогичным образом обстояло дело и в Лозанне. Шансы базельца поступить на место профессора в университете родного города после введения системы жеребьевки превратились в лотерею. Из поступивших заявлений выбирались три. Жребий решал, кто из этих троих займет должность профессора. При еще не развитом разделении наук ученые с энциклопедическим образованием часто соглашались возглавить кафедру, не соответствовавшую их специализации.
В своей книге Рудольф Мументалер приводит интересную таблицу, с помощью которой систематизирует причины, побуждавшие швейцарцев к переезду или, наоборот, отказу от него.
«За» и «против» эмиграции из Швейцарии
Эмиграция – «нет»
Эмиграция – «да»
Швейцария
факторы, удерживающие на родине
семья;
надежная работа;
любовь к родине;
здоровье
факторы, побуждающие к эмиграции
отсутствие должности;
личные проблемы;
отсутствие перспектив;
отсутствие социального
Мументалер Рудольф. Швейцарские ученые в Санкт-Петербургской академии наук. XVIII век / отв. ред. Л.И. Брылевская. СПб.: Нестор-История, 2009. 236 с.
