тысячи раз думала Сьюзен.
Первые пять лет Сьюзен приходила к Кейси каждый день и проводила у нее час. Она сидела у ее кровати, разговаривала с ней, слушала вместе с ней ее любимую рок-музыку. Постепенно ее посещения сократились до двух-трех раз в неделю, затем до одного раза.
Переехав жить в Англию, Сьюзен стала навещать сестру всего два раза в год, находя утешение в мысли, что те деньги, которые они с Джоном заработают в Англии, позволят Кейси оставаться в роскошной частной клинике, вместо того чтобы отправиться в пасть американской государственной системе здравоохранения. И теперь Сьюзен было больно от осознания того, что они могут оказаться не в состоянии помочь Кейси.
Тигровые креветки лежали на дне последнего обысканного ею ящика. Запихивая продукты обратно в морозильник, она вдруг подумала о детях. У Алекса и Лиз Гаррисон четверо, два мальчика и две девочки, каждый старше другого на три года. Лиз была отличной матерью: внимательной, умной, доброй, смешливой, – и Сьюзен, которая не доверяла во всем совершенным людям, вдруг позавидовала своей подруге черной, иррациональной завистью.
А зависть привела с собой тоску.
Сьюзен хорошо знала ее: это был старый враг, непременно возвращающийся раз в несколько месяцев. У Сьюзен были способы справляться с ней, отгонять ее – на время, до следующего ее возвращения.
Сами собой возникли всегдашние резоны: в мире и так слишком много людей; дети убивают в браке романтику, лишают родителей свободы; требуется целое состояние на то, чтобы вырастить их; и в любом случае они с Джоном могут быть физически не способны завести их, даже если захотят, – Сьюзен перебрала целую батарею отговорок, но ни одна из них не помогла.
Правда состояла в том, что она любила Джона, а Джон не хотел детей. Она любила свою работу, а она не оставляла ей времени на детей – и не важно, хочет она их или нет. И, кроме того, ей всего двадцать восемь, у нее еще есть время. Джон может передумать. Со временем она как-нибудь заставит его передумать. Или она сама передумает и начисто забудет о детях – и, может быть, так будет лучше.
Как бы то ни было, в их теперешней ситуации мысль о том, чтобы завести ребенка, была еще более бессмысленной, чем обычно. Так зачем она об этом думает? Навязчивая идея.
Течение ее мыслей прервала трель дверного звонка, донесшаяся сверху через пол первого этажа. Кто бы это мог быть? Маляр Гарри? Вроде бы он хотел привести приятеля-ремонтника, для того чтобы тот выполнил те мелкие работы, за которые сам он не брался, – например, поправил покосившуюся подвальную дверь. Нет, он же уехал на неделю и вернется только в следующую субботу.
Она поднялась в холл. Звонок прозвучал снова, когда она была уже в прихожей. Сьюзен открыла дверь и вспомнила.
На пороге стоял высокий, простовато выглядящий мужчина в униформе «Бритиш телеком». В одной руке у него был ящик с инструментами, в другой – большая коробка в заводской упаковке. На улице рядом с ее маленьким «рено» стоял телекомовский
