отлично. Тео уже год живет в Африке, он работает с «Врачами без границ». Чет весной получает магистерскую степень в Йеле. Он обручен с прекрасной девушкой.
Френни делает паузу, чтобы я восприняла информацию. Молчание очень красноречиво. Ее семья процветает несмотря на то, что я с ними сделала.
– Я думала, что ты в курсе. Кстати, виноградник в лагере уцелел.
– Я ни с кем не общаюсь, – отвечаю я.
Не то чтобы девчонки не пытались возобновить отношения. Когда в моду вошел Фейсбук, я получила несколько запросов в друзья – и проигнорировала все. Я решила, что поддержание отношений лишено какого бы то ни было смысла. У нас не было ничего общего. Мы провели две недели в одном месте в очень неподходящее время. Тем не менее меня включили в группу выпускников лагеря «Соловей». Все оповещения я отключила много лет назад.
– Возможно, стоит это изменить, – говорит Френни.
– Но как?
– Думаю, пора рассказать, зачем я тебя сегодня пригласила. Разумеется, мы прекрасно пообщались, но у меня есть еще одна причина.
– Признаюсь, мне любопытно, – говорю я, сильно преуменьшая свои чувства.
– Я собираюсь вновь открыть лагерь «Соловей», – провозглашает Френни.
– Вы думаете, это хорошая идея? – случайно выпаливаю я. Мои слова холодны и жестоки. – Простите. Я не это имела в виду.
Френни наклоняется и сжимает мою руку:
– Не волнуйся. Все так реагируют. Я готова признать, что это не очень логично. Но мне кажется, время пришло. В лагере так давно стоит тишина.
Пятнадцать лет. Хотя мне кажется, что прошла пара веков. Или что все случилось вчера.
Тем летом лагерь закрылся рано, проработав только две недели. Жизни многих людей превратились в хаос, но делать было нечего. Он не мог функционировать после того, что случилось. Мои родители и злились, и пытались сочувствовать. Они забрали меня на день позже. Я приехала последней и уезжала тоже последней. Я помню, как сидела в нашем «Вольво» и смотрела, как лагерь остается позади. Даже в возрасте тринадцати лет я понимала, что его никогда не откроют.
Любой другой лагерь пережил бы разбирательства. Но «Соловей» был тем местом, куда ты сдавал детей, живя на Манхэттене и располагая деньгами. Поколения девушек из зажиточных семей плавали, ходили под парусом и сплетничали в лагере «Соловей». Туда ездила моя мама. В моей школе его называли «Лагерь богатых сучек». Мы говорили так, втайне завидуя и грустя, что родители не могут нас туда отправить. В моем случае я попала туда только однажды.
В то самое лето, которое разрушило его репутацию.
Замешанные в историю люди были достаточно известными для того, чтобы лагерь не сходил со страниц газет весь остаток лета и добрую часть осени. Натали была дочкой лучшего хирурга-ортопеда в городе. Мама Эллисон – выдающаяся бродвейская актриса. Отец Вивиан, сенатор, часто попадал в газеты, и не в выигрышном свете.
Меня
