на нашем языке, – специалист по поездам, у спящих, так сказать…
– У вас тоже специализация?
– Еще бы!
На необщительность моего нового знакомого жаловаться не приходилось. Наоборот!.. «Освоившись», он говорил со мной уже «на равных», без тени смущения. Поинтересовался – так, между прочим:
– А в чемодане у вас что? Тяжел, черт!
– Книги.
Он в досаде хлопнул себя по коленям:
– Вот не повезло бы! Я уж раз обжегся на таком чемодане – в Рязани. Вскрыл, а там одни Библии. Поп вез. А вы кто – по культуре служите?
– Хирург.
– Это хорошо, – одобрил молодой человек. – Ваш брат и нас спасает. – Подумал-подумал и вдруг сказал: – Я тоже знаком с одним хирургом. Он из Ленинграда. Углов фамилия.
– Как интересно! – ответил я. – Я тоже немного слышал об Углове.
Молодого человека звали Анатолий Ч-н, и он рассказал про своего отца. Отец умирал. Уже не было надежды – и жена, мать Анатолия, повезла его из Мурманска в Ленинград. Доктор Углов удалил отцу часть легкого – отец теперь жив-здоров, по-прежнему работает военруком в школе, а в доме Ч-ных имя доктора Углова часто вспоминают…
Я вспомнил и больного Ч-на и, как всегда у меня бывает, тут же мысленно «воспроизвел» весь ход операции у него, нелегкий и опасный, как все подобные. Анатолий признался: дома, конечно, не знают о его преступном занятии, думают, что сын плавает матросом в Черноморском пароходстве. Он старается поддерживать эту родительскую веру в него: из портовых городов шлет открытки с красочным описанием своей «моряцкой» жизни.
Еще часа два разговаривали мы. Я назвал свое имя и старался убедить парня, чтобы он порвал с воровским миром, перешагнул со скользкой дорожки на прямой путь честной жизни: за плечами у него десять классов, он молод, силен, достаточно развит, – нужно учиться! Сколько хорошего, светлого вокруг нас, и одновременно сколько человеческой энергии, ума, самоотверженности необходимо, чтобы успешно преодолеть все то, что мешает людям в жизни. Например, болезни… По-моему, я тогда прочитал Анатолию целую лекцию о том, как хирурги ведут бой за излечение безнадежных больных, какие трудности встречают на пути. Он слушал внимательно, если было что непонятно – переспрашивал; и я, признаться, был в затруднении: что же мне делать с ним? Но Анатолий «распорядился» сам: извинившись, вышел покурить и больше не вернулся. Честно говоря, мне даже стало обидно, подумалось: сколько волка ни корми – он все равно в лес смотрит! К чему этому «профессионалу» все мои «добропорядочные» слова? И другое подумалось: как легкомысленно я поступил – везти с собой весь материал диссертации, подлинники этого материала! Не поймай я вора за руку – мне понадобилось бы два-три года, чтобы только восстановить утерянное!.. От одной этой мысли холодок прошел по спине. Да еще хотел убедить в чем-то жулика! Не наивно ли?..
Но я ошибался! Добрые семена, брошенные даже на ходу, без длительной обработки
