неоперабельными и которым до нас отказывали во всех клиниках, куда бы ни обращались они, после упорной, длительной, продуманной в деталях подготовки обретали силы, позволявшие им благополучно перейти с операционного стола в палату выздоравливающих… Я писал об этом в диссертации, в нескольких опубликованных журнальных статьях, хотя некоторые врачи, тоже занимавшиеся проблемами легочной хирургии, весьма критически, иногда и пренебрежительно относились к моим высказываниям по этому поводу.
А мы продолжали совершенствовать процессы подготовки больных к операции, добиваясь ее полной эффективности. Затрачивали на это много энергии, совершали ошибки, тут же, на ходу, исправляли их, и в конце концов создали стройную систему такой подготовки. Установили, что она должна быть не одинаковой для больных с бронхоэктазами и для больных с абсцессами легких.
Постараюсь объяснить это как можно проще.
При бронхоэктазах гной скапливается в расширенных бронхах, и чтобы освободить от него бронхи, нужно придать больному соответствующее положение… Этим мы и пользуемся, проводя больному дренаж положением тела, что дает заметное улучшение общего состояния… А при абсцессах гной находится в самой ткани легкого и с бронхом сообщается плохо. Через бронхи – какое б положение пациенту ни придавали – его не удалишь. Однако, намучившись с такими больными, мы уже знали: пока гной не удалим, брать на операцию нельзя. У нас были случаи, когда операцию у подобного больного приходилось прекращать на полпути. Только вскрывали грудную клетку, давление сразу же падало до критических цифр и, несмотря на все наши воздействия, не поднималось… Если все же пытались завершить операцию при низком давлении, человека уносили со стола мертвым.
У нас возникла дерзостная мысль: попробовать через грудную клетку проткнуть легкое длинной иглой и гной откачивать через нее. Эта мысль страшила и манила. Ничего похожего мы не знали, и, как всегда, потребовались немалая воля и настойчивость… А осуществили – результат превзошел все наши ожидания! Иглой доставали абсцесс, оттягивали ею гнойные скопления, а потом вводили антибиотики… И когда тщательно отработали методику этого способа, сделали его практически безопасным, он получил постоянную прописку в клинике, обеспечивая отныне более гладкое течение операции, охраняя от многих осложнений.
А вопрос об осложнениях при внутригрудных операциях и, в частности, при операциях на легком, тоже совершенно не раскрывался в медицинской литературе ни у нас, ни за рубежом. Это в то время, когда про осложнения при операциях на брюшной полости имелись, например, целые тома! Поэтому, сам работая без подсказок, пережив не одну трагедию, совершив не одну ошибку, я стремился дать в своей диссертации практические советы хирургам, обращая их внимание на наиболее опасные ситуации. А ведь когда они возникают, время измеряется секундами, нужно сделать единственно верный ход…
К середине 1948 года я успел уже осуществить
