схож на попытку пламени и воды найти общие точки соприкосновения. С каждым прожитым десятилетием Лоэну становилось сложнее анализировать союз де Буаров. А вот что намертво въелось в его память, так это мероприятия, которые проводил в особняке де Буар. Вечера на нижнем этаже были заявлены, как балы. Но обладали они совершенно иным характером. Маленький Лоэн желал поскорее узнать. Запретное. Манящее. Он чувствовал запах, растекавшийся по коридорам нижнего этажа. Туда могли заходить избранные гости. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он осмелился нарушить запрет и спустился вниз. Изумительной красоты женщина подошла к нему. Она была высокой с каштановыми волосами. Кожа незнакомки отдавала бронзой, но не была чрезмерно темной. Глаза словно впивались вглубь него и ворошили внутренности. Бледно голубые. На очерченных скулах её лица играл отсвет огня. Канделябр в руках соблазнительницы находился на той высоте, чтобы пламя на безопасном расстоянии ласкало её обнаженное тело. Волнение, возникшее в теле юного парня, нарастало. Он прикоснулся к её коже. Сам от себя не ожидав, он увлек податливую особу в надежную тень свода одного из помещений, о назначении которого он ничего не ведал. Кем была женщина, позволившая ему ощутить вкус от близости, он так и не узнал, но на следующий день отец дал ему связку ключей. С ней Лоэну был открыт пропуск на территорию телесной чувственности, скрытой внизу дома благопристойного семейства. Через некоторое время Лоэн стал задаваться вопросами, а догадывалась ли его мать о том, что происходит, пока она укладывалась спать, беседовала с горничной и просто отдавала себя во власть бессонницы, не предоставлявшей ей и сотую долю неги, которую мог даровать Молбер?
Слишком рано Лоэн удовлетворил внутреннего демона, жаждавшего секса. Через пару лет исправных посещений нижнего этажа дома, он решил переключить внимание на обучение. Такой перемене обрадовался отец: он не желал сыну доли повесы. Интересы де Буара младшего перемещались от одной дисциплины к другой, но ни одну из них он не забрасывал. Эрудиция парня поражала даже его требовательного и не склонного к восхищениям отца. Родитель обеспечил сына лучшими учителями. Он стал вкладывать капитал не в тайные балы, а в единственного чада. Лоэн оттянул на себя все внимание Молбера. Элизабет, лишенная внимания близких, стала уязвима. Её организм поддался неизученной на тот период болезни. Спустя века от менингита продолжат умирать люди, невзирая на продвинутые методы обследования и множество медицинских препаратов. После ухода супруги Молбер превратился в отшельника. Дом из скрытой обители порока стал храмом одиночества. Молбер холил свою тоску. Он карал себя за недосказанность слов любви, за неоцененную жизнь женщины, так тихо находившуюся рядом с ним и не смевшую его потревожить.
Лоэн ощутил момент, когда ему стоило покинуть отца и позволить тому вдоволь себя истязать. Молодой де Буар и сам чувствовал себя виноватым в смерти матери. Он с таким упоением увлекся романами с красотками и поглощением книжных знаний, что не вспоминал
