и близкими. Здесь, в Париже, все было иначе. Я увидел прежде всего любящую жену, готовую кротко и покорно выполнять любую прихоть своего венценосного супруга. Вот пример. Вместе с Галиной Павловной мы долго выстраивали съемочный свет для интервью. Вдруг в комнату стремительно входит Ростропович и говорит, что хочет присутствовать во время интервью жены. «Нет-нет, не надо», – воскликнула Галина Павловна. «Тогда сначала запишем интервью со мной, а ты подождешь». И Вишневская тихо, не произнеся ни единого слова, выходит из комнаты. Я, честно говоря, был потрясен таким поворотом событий!
Дальше – больше. Галина Павловна рассказала мне, что в их квартире есть комната, куда ей вход строго воспрещен. Это кабинет Ростроповича. Меня эта история заинтриговала – после долгих уговоров Мстислав Леопольдович сдался и разрешил сделать там съемку. Правда, кабинетом ту комнату можно было назвать весьма условно. Скорее, это был склад нот, беспорядочно лежащих почему-то на полу, рядом множество чехлов для виолончели. А в одном углу я заметил пыльную графическую картинку. На ней был изображен Ростропович с виолончелью, причем виолончель являлась его туловищем. На мой вопрос, кто автор, Ростропович ответил: «Сальвадор Дали».
Экзотика продолжалась. Я попросил у Вишневской разрешения взять небольшое интервью у домработницы, которая жила с ними уже много лет. Галина Павловна с испугом замахала руками: «Я боюсь, Вадим, задавать ей лишние вопросы. Хотите, поговорите с ней сами». Мужественно иду на кухню и натыкаюсь на глухую стену отчуждения. Домработница категорически отказалась говорить на камеру. Она призналась мне, что мечтает об одном – как можно скорее уехать из этого ненавистного Парижа к себе домой, в деревню! Вот такие шекспировские страсти…
Конечно, свою супругу Ростропович боготворил. С лукавой улыбкой, почти заговорщицки, он сказал в интервью, что уже приготовил Галине Павловне сюрприз к ее предстоящему 70-летию. Когда я спросил о феномене певицы Вишневской, ответ был такой: «Невозможно описать мои чувства, когда я слышу ее голос, как невозможно описать словами чудо. Это все равно что о картине «Джоконда» сказать: Леонардо да Винчи нарисовал ее на холсте и использовал такие-то краски… Послушай и замолчи». Лучше, по-моему, и не скажешь.
…С Ростроповичем Вишневская встретилась на фестивале в Праге в 1955 году. Роман развивался стремительно. Процитирую слова Ростроповича из моей передачи: «У меня была непрерывная атака, я постоянно острил. Она держала лицо пальчиками: перестаньте меня смешить, у меня будут морщины». А вот мысли Галины Павловны об отношениях мужчины и женщины: «Любовь – понятие необъяснимое, а страсть быстро проходит. Главное в отношениях – это доверие и, как сказал Сент-Экзюпери, ответственность перед тем, кого мы приручили». Мне понравились слова Ростроповича «за сорок лет я к ней так и не привык» – настолько сильны были его чувства к жене.
Я знаю, что характер у Вишневской был весьма непростой. Она могла быть резкой,
