в Новой Англии. Во-вторых, Лавкрафт пришел к нему естественным путем, поскольку этот взгляд соответствовал мировоззрению его времени, места и класса; его англосаксонские убеждения выставляют его не большим чудовищем, нежели во времена средневековья вера христиан в черную магию. В-третьих, таких взглядов придерживалось отнюдь не маленькое число ученых мужей того времени. Так, Герберт Спенсер, британский социолог, чьи идеи были чрезвычайно влиятельны в девяностых годах девятнадцатого века, был приверженцем теории превосходства арийской расы. Таковым был и Генри Кабот Лодж, один из талантливейших и самых эрудированных политиков своего времени и, как и Лавкрафт, воинствующий националист. Наконец, позже Лавкрафт отказался от этих взглядов, хотя на это у него и ушло много лет.
Мы живем в то время, когда передовыми мыслителями расист считается хуже убийцы. «Расист» стало универсальным словом с уничижительным значением, также как «красный» или «фашист». Тем не менее этноцентризм (если называть расизм формальным именем) есть одна из старейших и самых универсальных человеческих черт. Люди всегда склонны испытывать симпатию и доверять больше тем, кто больше похож на них самих. Лишь в последние десятилетия осуждение этноцентризма распространилось повсеместно, и такое осуждение универсально.
В качестве примера можно упомянуть тот факт, что название, которым первобытные люди определяли членов своего племени, часто означало нечто вроде «настоящие люди». Геродот отметил, что древние персы «…более чтят своих ближайших соседей, которых они уважают почти как себя. Тех, кто живет за ними, они чтят уже меньше, и так далее с остальными – чем дальше они удалены, тем меньше оказываемое им уважение. Причина заключается в том, что они считают себя значительно превосходящими во всех отношениях все остальное человечество, расценивая других как приближающихся к превосходству соответственно тому, насколько близко они к ним живут…».
Аристотель объяснял, что, поскольку европейцы отважны, но глупы, а азиаты хитры, но трусливы, не подлежит сомнению то, что греки – единственные из человечества сочетающие в себе бесстрашие и рассудок – завоюют и поработят остальных. Не так давно в степях Центральной Азии киргизский пастух сказал одному антропологу, что киргизы – лучшие из всех людей, у них лучшие сердца, а «сердце – это то, что действительно имеет значение»[149].
Сегодня же маятник качнулся в другую сторону, главным образом под воздействием марксизма, который по политическим, ненаучным причинам является категоричным поборником равноправия и сторонником влияния окружающей среды. Ученый, пытающийся выяснить, действительно ли народы различаются по способностям, подвергается гонениям. Он получает анонимные угрозы, его освистывают на лекциях. Эти освистыватели могут быть представителями национальностей, опасающихся, что его исследования представят их в невыгодном свете, или же марксистами, для которых полное равенство рас является «символом веры».
То,
Herodotus, I, 134; Aristotle «Politics», VII, vii; A. J. Toynbee «А Study of History» (Lon.: 1934), I, p. 161. (Арнольд Джозеф Тойнби (1889–1975) – английский историк, в его двенадцатитомном сочинении «Исследование истории» (1934–1961) анализируются взлеты и падения цивилизаций. –
