L’antica fiamma. Анатолий Ершов

      Октябрь алеет, желтеет, царит.

      Бряцает дубовою лирой.

      И сердце, вздохнув, не о том говорит,

      Мол, время условно, мой милый.

      На солнечном ветре бы сердцу парить,

      Смеяться б над завистью листьев,

      А ветер хотел бы с красоткой острить,

      Смущаясь того, что неистов.

      Он будет порывистый, яркий, морской,

      Ещё не студёный покуда,

      Лететь за ребёнком, старухой, за мной,

      Неверящим, чающим чуда.

      Цепь удовольствий, размышлений

      Тебе откроет, не стыдясь,

      Как ненадёжна эта связь

      Переживаний, ощущений.

      В тенёта речи улови

      Их, кратковременных и слабых,

      Как улетучившийся запах

      Духов и женщины. Любви.

      Когда сатанеешь от гнёта

      Того, что в сердцах сотворил,

      Подслушай у хаоса что-то

      И долго считай не своим.

      Признайся с печалью и молча —

      Себе самому, что не вдруг

      Пришла настороженность волчья

      К чужому движению рук,

      И к острому взгляду, и слову,

      И к хитрости полулюдей.

      …Не смоешь их липкую злобу,

      как запах и пот лошадей.

      Гурджаани, грузинская лёгкая грусть,

      Послевкусие страсти томятся в глазах и гортани,

      Всё горланят, картавят о давних годах наизусть. —

      Там сердцами целуется юность, не ртами.

      Гурджаани, соломенный запах любви,

      А горчинка её это время, как горы далече.

      Всякий раз были нежностью удивлены

      Губы, пальцы мои, погружаясь в горячие плечи.

      Нáни, гордое пламя за дверцей печи,

      За щелями гудящая тяга желанья.

      …Вот открыл и, сияя глазами, молчи.

      Ты не мысль о любви, ты звучанье её и пыланье.

      Очарованье старины —

      Давно забытая морока.

      И современнику без прока

      Касаться головой Стены[10].

      Собрать друзей у фортепьяно,

      На вечер Баха пригласив, —

      Несовременно, даже странно,

      Какой-то бзик, паллиатив.

      Как может нравиться старушка,

      Которой больше сотни лет,

      Её манеры, букли, рюшки,

      Удушье, пудра, полубред?

      …Так просвещенье, если честно,

      Унизило высокий слог. —

      Почтенье к прошлому исчезло,

      Как из кадильницы дымок.

      Оно в умах не часто тлеет,

      Действительность

Скачать книгу