и легкий гул. Где – то среди деревьев замелькал огонёк. Трещали обгорелые сучья в костре. Вверх тянулся дымок. Вблизи маячила разбитая, влажная, расплывчатая дорога. Она, виляла змейкой, уходя глубоко в тёмный лес.
Санитар Лайма резко побежала по следу. Она резко выскочила из кустов на огонёк костра. Овчарка, озабоченно взирая на лица солдат, яро запрыгала. На больших брёвнах сидели бойцы, согреваясь теплом синего пламени. Боец Максим Матвеев широко ухмыльнулся. Широкое лицо напряглось. Виднелась жёсткая щетина. Глаза дикие. Он держал в руках автомат. Анатолий Руденко бросил на землю тлеющую папиросу. Его грубое лицо в томном свете выглядело жутковато. Широкий рот, округлые глаза, длинный нос, – его словно высекали из камня топором. Мощные руки держали винтовку.
– Собака прибежала, – басом сказал Матвей.
– Ууууаааауууу, – прыгая, яро заголосила овчарка.
– А. Так это же Лайма. Овчарка Виталия Емашова, – сказал солдат Руденко.
– Правда что ли…
– Ууууааааууууу, – встревоженно взвыла собака.
Лайма мотнула массивной головой. В глазах виднелась тревога. Овчарка живо отбежала в сторону от костра. Она остановилась, взглянув на мужчин. Бойцы, переглянувшись, недоумевали.
– Уууаааауууу, – яро взвыла собака.
– Слушай. Она вроде нас зовет куда – то.
– Точно. Зовёт, – сказал Максим Матвеев.
– Ууууууааааууу, – взвыла овчарка, вновь чуть отбежав в сторону.
– Пойдём что ли…
Собака пристально уставилась на лица незнакомых солдат. Язык висел. Дыхание участилось. Шерсть покрылась грязной изморосью. Овчарка резко мотнула головой. Вновь побежала по упругим кочкам. Из пасти потянулся парок.
– Побежали за ней. Что – то хочет показать, – сказал Анатолий Руденко.
– Аха…
Овчарка Лайма быстро побежала по влажному, грязному распутью. Засверкали пятки. Она бегло оглянулась на бегу. Виднелась ярость. Лапы глубоко проваливались в жижу. Солдаты, еле поспевая, живо побежали за собакой. Они, тяжело дыша, переглянулись. Лица нахмурились, глядя вслед шерстистой малышке.
– Куда она нас зовёт?…
– Аха… Кругом болото…
Близилась ночь. На небе тихонько плыла мрачная мгла. Ветер сильно поддувал. Веяло сильной прохладой. Заскрипело покорёженное дерево. На тёмном пустыре загулял гул.
Овчарка Лайма, вильнув хвостом, подбежала к воронке. Она присела, живо обнюхав лицо солдата. Брюхо вновь отсырело. Шерсть замазалась в свежей грязи.
– Ууууааауууаааууу, – волнительно взвыла Лайма.
Раненый красноармеец Станислав Бондаренко приоткрыл глаза. Он, казалось, слегка улыбнулся, увидев знакомую мордочку. Лицо заметно побледнело. Боль давила. Рассудок помутился. Холод пронизывал насквозь. Из ран струилась кровь.
Бойцы Максим Матвеев и Анатолий Руденко остановились возле воронки.
