позируя по своему обыкновению. – Я прочно ухватил идею, которую сегодня предоставил мне случай! О, я соединю небо и землю! Они сольются в едином поцелуе, а поцелуем и будет мой монумент, который я подарю миру!
Пустырёва смотрела на него во все глаза. Вдруг Блюм как-то неожиданно скис, закашлялся, пшикнул в рот из карманного ингалятора и присел на ящик, который уже кто-то бросил на очищенный утром пустырь. Он подпёр кулаком подбородок и закрыл глаза.
– Джон, Джон, – пробормотал художник с горечью в голосе, – где ты, мой Джон?
– Что это за Джон? – насторожилась Любовь Семёновна.
– Это мой продюсер, американец, – продолжал вздыхать Блюм. – Большой хватки человек. Это он организовывал для меня огненные шоу за рубежом. Без него я как без рук.
Пустырёва облегчённо вздохнула.
– Ведь я человек чистого творчества. Все эти организационные проблемы, вся эта рутина и дрязги просто убивают меня! А ведь надо получить у властей разрешение на строительство. Неужели я погиб?
Любовь Семёновна сползла с лошади на землю, подошла к Блюму сзади и обняла его.
– Столько счастья за один день! – прошептала она. – Да этот помоечный пустырь давно у всех поперёк горла стоит, в том числе и у меня. А тут – памятник! Да префектура рада будет поддержать твой проект.
– Неужели? – встрепенулся Блюм. – А как… к кому… и чего…
– Я тебе помогу…
Пустырёва не договорила фразу, потому что слилась с художником в долгом поцелуе.
А дед Панкрат, окинув печальным взглядом свою комнату, надел на плечи маленький рюкзачок, взял свой старенький патефон и, шмыгнув носом, пустил по щеке крупную слезу.
– Мешаю я тебе, дочка, – вздохнул он со скрипом и поковылял прочь.
На круглом столе в рамке стояла фотография, запечатлевшая Панкрата молодым, в тельняшке, с закрученными чёрными усами. Рядом лежал клочок бумаги, на котором химическим карандашом было нацарапано два слова: пошёл помирать.
Захлопнулась входная дверь в коридоре, и цветастые занавески на окне бывшего морячка колыхнулись в сторону улицы, словно вылетел из комнаты его дух вслед за хозяином.
Дед Панкрат, спускаясь на эскалаторе, с любопытством смотрел по сторонам и разглядывал рекламные щиты. Седая борода его развевалась от лёгкого ветерка.
– Ребятки, – обратился он к детворе, – как мне до Ждановки доехать?
Ребятишки пожали плечами и растворились в толпе. Панкрат сделал движение к идущему молодому человеку.
– Нет денег, отец! – отрезал тот и прошёл мимо.
Тогда он нашёл милиционера и обратился к нему.
– Мил человек, совсем я запутался, лет десять в метре не был. Как мне до Ждановки доехать?
Милиционер подумал и заглянул в схему метро.
– Нет такой станции, – безапелляционно заявил он.
– Как так нет? – возмутился Панкрат. – Сквозь землю
