вдруг взвизгнул авангардист и завязал руки в узел. – Я сам составлю историческую эпоху! С меня начнётся новая эра! Причём тут какая-то библиотека, которой и существовать-то не должно?!
Он пошатнулся и опёрся локтем на клавиатуру компьютера. На экране монитора зарубились мечами два отъявленных головореза.
– Варвар! – в ужасе прошептал Архивариус, скрипнув громко зубами.
– Тупица! – пытался крикнуть Блюм, но закашлялся от возбуждения и, развязав руки, воспользовался несколько раз ингалятором.
Архивариус медленно поплыл к выходу, задумчиво крутя пуговицу. У самой двери он оглянулся.
– Если бог есть, он не допустит твоего проекта. Бабник! – На последнем слове пуговица, которую он крутил, оторвалась.
– Вот мы и проверим… – выдавил авангардист, но новый приступ кашля прервал его речь.
Когда он поднял голову, приятель, а вернее, уже враг, удалился. Дверь была распахнута настежь. Блюм повернулся к монитору, стиснул зубы, и, ударив пальцами по клавишам, через секунду поразил мечом компьютерного противника.
Старушка, которую ночью разбудил пучок света с пустыря, стояла в очереди в магазине и беседовала со своей знакомой. Знакомая была интеллигентного вида бабушка в дворницкой оранжевой безрукавке, та самая Наталья Леонидовна, которую начальница ЖЭКа учила грести граблями на пустыре. Она слушала простоватую подругу и пыталась скрыть на своём лице тонкую насмешку.
– Вот вам крест, Наталья Леонидовна, – уверяла её подруга, – здоровенный такой, косматый, голос страшенный « Э-э-э! А-а-а!»
– И, конечно же, с рогами! – заключила Наталья Леонидовна, тихонечко рассмеявшись.
– Ой, и не знаю, что это было, а только ходют слухи, – сплетница понизила голос, – что призрак деда Панкрата там шастает. Не похоронен он будто бы, вот душа-то неприкаянная и мечется.
– Ах, оставьте вы эти бредни, Лидия Григорьевна, – сказала интеллигентка с ноткой раздражения в голосе. – Я понимаю, что помойка является продуктом энтропии, распада, и в этом смысле я могу согласиться, что она – дьявол. Но лишь символически! Вы же всё принимаете за чистую монету, простите, как дикарь. Нельзя же так, в самом деле! Позвольте, позвольте, сколько вы мне должны сдачи? – обратилась она к кассирше, не успев погасить раздражение.
– Всё правильно, – фыркнула та в ответ. – Следующий!
– Боже, какие астрономические цены! Уму непостижимо! – нервно засмеялась Наталья Леонидовна, покрылась красными пятнами и стала суетливо класть покупки в пакет.
Вдруг её простоватая подруга, стоявшая впереди и уже расплатившаяся с кассиршей, растерянно проговорила:
– Ой, а где мой батон? – Она порылась в своей сумке. – Девушка я заплатила за батон. Вот чек.
– Да-да, он вот здесь лежал, – кивнула кассирша на место перед Натальей Леонидовной в оранжевой безрукавке.
Многие в очереди посмотрели на интеллигентную дворничиху, которая почувствовала на себе взгляды и удивлённо
