ударило… Ментом быть сложнее. Хотя нет – еще раз нет. Отцом… Черт, запутался я… И голова прибаливает…
Серостанов – Все, все, все, Володенька. Натрудился ты сегодня. Отдохнуть пора. В кабинете на диван ляжешь. Подстилку тоже приспособим. Полежишь, расслабишься…
Валиев – Иван Степанович, да что же такое. Должность моя – незавидная в Укалаеве. Того и гляди, коньки откинешь, расстараешься, умом тронешься… В одном направлении идет…
Серостанов – Не отчаивайся. Конец будет. Про отца и про дочь почему сказанул? Грибоедова приплел! Хорошо вас Роза учила.
Валиев – Меня все жизнь укалаевская учит. Сколько можно!.. Вчера Юльшу на конкурсе королевой выбрали, старухин венец водрузили и радовались, идиоты!
Серостанов – Как же, как же. Я среди тех был, кто выбирал. Юльша твоя на сцене сразила наповал и судей, и зрителей. Всех девчонок за пояс заткнула. Как она вышагивала, голову высоко держала, глаза – сверкающие звезды, волосы богатой гривой. Красавицу ты родил – выросла и расцвела.
Валиев – Красота эта – не наша. Бесуровская. Уже ничего не прячешь. Вчера все видели. Полагаешь, приятно мне?
Серостанов – Володя, прекрати копаться. Ты уже голову насквозь прокопал – от одной стенки до другой. Довольно. Все, что у тебя есть – твое. Жену сам выбрал, дочь родил – не дядя же чужой к тебе пришел… И почему бы не порадоваться за вчерашнее? Дочка, наверное, козой скачет?
Валиев – Если бы… Ну, не от мира сего… Не нужно ей было идти – да и не думал я, что вот так… Эта сцена, свет, взгляды завистливые. Вчера Юльша была в ударе, а сегодня в уголок забилась как зверек – ничего ей не надо, никто не интересен…
Серостанов – Да-а… Она же у тебя школу заканчивает, как моя Ольга?
Валиев – Не знаю, что она закончит… Учеба давно побоку. Экзамены сдавать не пойдет. Оксана Седон сказала, что для Юльши это не важно. И глядя на нее, я тоже так думаю. Ее единственное занятие – рисование. Все.
Серостанов – Но и рисует она у тебя… Сцену для конкурса она нарисовала – так прямо и объявили. Москвичи очень уважительно про ее творение отозвались. Володя, рисует дочка – и пусть рисует. Может, это ее дорога.
Валиев – Я не возражаю. Ни на что другое она неспособная. Мне даже спокойней, когда она рисует, чем просто время убивает – вдруг застынет, упрется взглядом в пустоту – что она там видит?.. Жена с привычными женскими меркам подойти пытается – дескать, пусть не институт, не техникум, но курсы какие-нибудь осилит; тихое местечко на работе ей подобрать – и пусть ходит. Жених готовый – Илья Мицкис. Семья, дети – нам внуков на старости лет. Идиллия!..
Серостанов – А что тяжело вздыхаешь?
Валиев – Не будет этого, Иван Степанович. Не суждено. Некоторые рождаются счастливыми, другие несчастными, третьи умными или дураками, а есть те, кто как кукушата в чужом гнезде. Отведут свое время здесь – и нет их… Как Ювиэй Виэру – легенда это… Потому…
Серостанов –
