встречу с такой же собачкой, которая едва не закончилась для него плачевно. Уместившись поудобнее на дувале9, Васькин снял с предохранителя снайперскую винтовку, патрон уже в патроннике. Бросил взгляд через оптический прицел на неимоверно широкий лоб псины. Проворчал про себя, глупо стрелять вот так почти в упор, – это ж просто расстрел получается. Да и жаль такого красивого пса. Не время и не место уговаривать зверя, но всё же опустил оружие. Вперился в зрачки далекого потомка Цербера10. Человек не был уверен, что собака возьмет да подчинится взгляду, но если ты до кончика искренен, то любое животное, и даже некоторые женщины, тебе поверят, а возможно и поймут. Умная тварь низко наклонила голову и глухо рычала готовая броситься на пока недосягаемого врага. Но, престарелый кобель, хоть и был подслеповат, хорошо разглядел белесо-голубые глаза нарушителя покоя, в которых не отражалось никаких человечьих чувств. Не было ни в них, ни в наличисвующем море запахов естественного для всякого чужака страха. Зато жутким холодом просвечивала смерть. Нет, не просвечивала, не то слово. Во, для пса – разила, да что там – просто смердела. Прочитав в мыслях незнакомца, тот не отступит, действуют сейчас силы в бой с которыми не его собачье дело ввязываться, пёс нервно зевнул и, глухо поворчав для порядку, неторопливо протиснулся в свою конуру. Наверняка в его лохматой башке пронеслось, – Эх, вот был бы помоложе, достал и наказал пришельца, порвал в «хотдог» т.е. собачью сосиску или сосисочью горячку. Как правильно то? А, не важно, все равно попробовать такое только в Псовом Раю. Но, даже и туда, в таком возрасте торопиться не хочется, – помирать надо молодым.
Вот так-то лучше, – подумал Васькин. – Это не твоя война.
К тому ж и характерный хлопок выстрела, даже приглушенный глушителем, опытное ухо ни с чем не спутает. Впрочем, достойные слухачи они где-то в «Карнеги Холл» (правильно написал?) иль в полубанде Спивакова, а никак не с «Фабрики», но вдруг-да найдется списанный с сонара субмарины. Нет, тута с подлодки вряд ли. По всем прикидам здесь просто подлые. Но мы, хоть далеко не лучшей судьбы, стрелять в последних друзей человека не станем. Лучше растранжирить патроны на нелюдей.
Осторожно, бочком пересекая пространство, на которое вдуг да могла дотягаться собачья цепь, Вовчик протиснулся к переднему двору, искоса поглядывая в сторону горящих глаз из ветхой будки. Кот же перестал жмуриться и впярил свой зелено-желтый взор на столь беспардонную особь из породы двуногих.
Перед домом, слегка переиначенного с претензией на псевдоевропейский манер, не шале, но чой-то шальное, суетилось несколько человек. Хозяин, невысокий, смуглый близко до эфиопости, о чем-то возбужденно спорил с двумя ханями. Вернее даже с одним, потому как второй, явно командир, ничего не понимал, только китайским болванчиком согласно кивал головой каждому из говоривших. Мимо них то и дело сновали солдаты, таскавшие из чулана под домом ящики армейского образца.
«Чой-то вещички больно
Дувал – восточный глинобитный забор.
Если кто забыл, то это трехглавый пес охраняющий вход в Аид (царство мертвых) у древних греков.
