А как Вам, графиня?
Мари долго смотрела на Кити, пытаясь по ее выражению угадать о чем же идёт речь, но так ничего и не поняв, кивнула головой.
– Весьма впечатляюще…
– Что же Вас «весьма впечатлило», графиня?– впервые обратился к графине князь
Мари сделала глубокий вдох, так как симпатия к этому человеку, вновь уступала место раздражению.
– Меня впечатлили вокальные данные и их подача, артиста, что вчера выступал в «Имперском театре».
– На мой взгляд: ничего особенного в этом «Соловье» нет, – как бы, с безразличием заметила Кити
– Я ему передам твоё разочарование, – вновь улыбнувшись, заговорщически сказал князь
– Уж будьте любезны, papa.
Кити так же ехидно улыбнулась отцу в ответ.
В кухни Ольденбургского поместья стоит духота. Жар от печи дополняет весенние солнце и духота стала почти невыносимой.
Кухарка Неела Ануфриевна открыла настежь двери во двор и прислонившись к косяку, стала обмахивать себя передником.
– Ты сейчас тесто поставь, а я рыбой займусь.Подготовим к обеду все и поди отдохни, погуляй.. погода сегодня хорошущая..
Служанка Настасья послушно кивнула и тяжело поднялась со скамьи. Держась одной рукой за поясницу, а другой опираясь о стол, Настасья тяжело, как большой корабль подалась вперёд. Увидев, стоящего в дверях Гордея, Настасья замерла и попыталась руками прикрыть свой живот, что было уже невозможно. Восьмой месяц беременности выдавал ее с головой.
Настасья кивнула управляющему Гордею и поплыла к разделочному столу.
Гордей оценив ее надменным взглядом, перевёл своё внимание на кухарку, которая уже вовсю разделывала рыбу.
– Ниеела Ануфриевна,до какой поры это будет продолжаться..?
– До известной поры, Гордеюшка. Или тебе не в домек?– улыбнулась кухарка
– Обремененность мешает ей работать.
Кухарка одним махом отсекла рыбью голову и воткнула нож в деревянный стол, затем медленно и спокойно с улыбкой посмотрела на управляющего
– Ну, господа покуда всем довольны, не жалуются. А значит, справляемся как-то. Ты не ворчи, что там почтовый привёз? Есть что для меня?– переменила тему Ануфриевна.
– Есть,– благодетельно произнёс Гордей и протянул маленький клочок бумаги, сложенный пополам
– Ах, голубчик мой, – отирая руки о передник, выхватила письмо Неела. – не забывает мать, мой золотой! Благодарю, Гордей, так ждала письмеца.
– Развернув письмо, кухарка ласковым взглядом пробежала по строкам и налюбовавшись, обратилась с той же лаской к Гордею
– Гордеюшка, прочти письмецо…, сделай милость.
Улыбнувшись ей с деловитой водностью, Гордей взял письмо и прочистив горло не произнёс ни звука, только было видно как зрачки его цепляются за строки, а улыбка меркнет.
Неела
