style="font-size:15px;"> …Женька, похоже, явился на семейное сборище с хорошего бодуна, а ведь только недавно вышел из клиники, куда его засунула бабка.
…Лерка наконец-то нашла женишка себе по вкусу, с богатенькими родаками. Теперь оба будут таскаться по кабакам и клубам и транжирить родительские денежки.
…Севка сидит на диете, то ли «кремлевской», то ли «кровавой». Только результата что-то не видно.
Я смотрела на братьев и удивлялась, какие они разные. Даже фамилии у них и то разные. Сережина фамилия – Ильин, и это естественно, это фамилия их отца. А Володя, выходит, взял фамилию прадеда? Почему?
…Выпить на брудершафт за ужином нам не удалось. Володю от нас уволокла Нина Владимировна и усадила его рядом с собой, во главе стола. А нас с Сергеем поместили на другом его конце, рядом с Петром Владимировичем и Натальей.
Есть мне не хотелось, слишком много сегодня было впечатлений и отрицательных эмоций. И еще: я снова чувствовала на себе холодный взгляд Нины Владимировны. От нее шла ощутимая волна неприязни, и я очень боялась, что она не оставит меня в покое. Все это совершенно отбивало аппетит. Я нехотя ковыряла вилкой салат, выискивала маслинки и по одной отправляла в рот. И тоскливо ждала неприятностей. И дождалась.
– Что это вы не едите, милочка? Вас, кажется, Гретель зовут? – пронесся над столом звучный голос хозяйки. – Если вы нездоровы, вам не следует сидеть за общим столом. Следует думать не только о себе, но и об окружающих. Сейчас столько инфекций!..
Разговоры за столом смолкли, и все гости уставились на меня с оживленным любопытством. Еще бы, «коричневую ворону» выгоняют из-за стола, как интересно!
Даже если бы я знала, что ответить старухе, я бы не смогла, у меня сдавило горло. Я молча смотрела прямо в лицо своей мучительнице, а она смотрела на меня с выражением надменной брезгливости. Над столом повисла тишина.
Сергей наклонился ко мне и негромко сказал:
– Представь, что у нее вместо носа морковь.
Он нажал на нужную кнопку. У меня прекрасно развито воображение, и я мгновенно отрастила на месте аристократического носа старухи огромную морковь. Морковь была старая, корявая, раздвоенная, с массой волосистых корешков, которые шевелились от старухиного дыхания. Это было так смешно, что я не удержалась и довольно громко хихикнула. На лице Нины Владимировны появилось выражение недоумения и легкой растерянности.
Все! Я ее больше не боялась. Я улыбнулась и с изысканной вежливостью ответила:
– Благодарю вас, я здорова. А если и нет – все равно уже поздно. Вы ведь просили меня помочь на кухне… Так что все мои микробы уже в салатах!
Все перестали жевать и застыли. Я смотрела на них с веселым злорадством. Сейчас я встану и уйду, и ноги моей больше не будет в этом доме. Но аппетит напоследок я им испортила!
И тут захохотал Володя. Он хохотал громко, с удовольствием, блестя глазами и зубами, откидываясь на стуле.
– Браво, Груня! –
