такое было?!
– Да ничего особенного. – Маша повела плечами: выходит, все ее старания в машине прошли впустую. – А что?
– Да вид у тебя сегодня такой дикий, как будто за тобой гонялись! Глаза шальные вообще! Еще и синяк на щеке! Этого еще не хватало!
– Синяк?! – ахнула Маша и побежала в ванную, смотреться в зеркало. К ее облегчению, синяк оказался небольшим, только мама и могла такой сразу заметить. И на скуле, а не на щеке. То ли Керубино ее так ударил, то ли сама обо что-то стукнулась, когда отлетела, поди теперь разберись. Но нервировать родного человека своими правдивыми рассказами Маша все равно не собиралась. Достаточно того, что и сама, по большому счету, до сих пор никак не успокоится, оттого и глаза до сих пор действительно горят диким огнем. Несмотря на усталость, несмотря на то, что все благополучно закончилось…
– Машка! – Мама выросла у нее за спиной и потребовала: – Выкладывай, что у тебя сегодня случилось!
– Да оступилась я, подвернулся каблук, – как можно небрежнее отмахнулась Маша. – И еще радовалась как дура, что ногу при этом не подвернула. А нет бы сразу в зеркало, на лицо при этом взглянуть! Но я и не почувствовала, что ударилась. Лед у нас есть?
– Ну, если ты со стадами своих гостей-приятелей все лимонные кубики еще в водку не перебросала, то есть, – ядовито ответила мама, у которой явно отлегло от сердца. Иначе бы не язвила сейчас. – Ладно, мойся скорее, ведь не будешь же ты делать процедуры на грязную кожу? А я пошла, иначе у меня сейчас пригорит.
– А что именно пригорит? – заинтересовалась Маша, ловя носом запахи из кухни.
– Котлеты.
– Ой, беги-беги! И отложи-ка мне одну котлетку, сразу, как будет готова, пусть остывает.
– Обойдешься! – проворчала мама, скрываясь за дверью. Но Маша знала: конечно же, отложит! И даже не одну! И пусть снова будет читать сейчас Маше нотации, но в то же время будет украдкой радоваться тому, с каким аппетитом Маша жует ее котлетки. В этом вся мама! И как здорово, что она есть!
– Я тебя люблю! – с чувством прошептала Маша, включая душ.
Глебу Маша позвонила, как и собралась, вечером. После того, как проснулась, уничтожила две чашки кофе, посмотрев при этом телевизор, и заново оценила вид своего синяка. Он немного увеличился в размерах, но, к Машиному облегчению, хотя бы ярче при этом не стал.
– Это опять ты? – приветствовал ее Глеб после того, как она до него все-таки дозвонилась, раза так с третьего.
– Я. Фразу «Машенька, как же я рад тебя слышать!» вслух, так уж и быть, можешь не произносить. Мне будет достаточно того, что ты просто так думаешь.
– Машка, да это уже выходит за всякие рамки! – возмутился Глеб.
– Вакантов, я, как нахалка с большим стажем и опытом, за рамки никогда не выхожу, – отрезала Маша. – Так что затаи дыхание и внимай, говорить буду.
То ли он выполнил это требование, то ли у него просто нижняя челюсть отвисла от такого
