видимо, не ожидал ничего подобного. Я успела заметить его перекошенное от ужаса лицо, потом ощутила толчок в грудь и повалилась на мостовую, потеряв сознание. Последнее, что я увидела, были злющие светло-голубые глаза и белобрысая челка, гневно торчащая надо лбом.
…Лодка покачивалась, баюкая, словно люлька. Волна обдавала брызгами. Я держала весло, пытаясь выгрести на сушу. Оно вырывалось и ворчало:
– Да отпусти, чего вцепилась! И так тяжело! Если уж бросаешься под колеса, будь добра перед этим похудеть хотя бы вполовину!
Последняя фраза заставила открыть глаза и прийти в себя.
Конечно, никакой лодки не было и в помине. Сверху все так же сыпал мелкий надоедливый дождик. Меня куда-то волокли, а я цеплялась за одну из тащивших меня рук. И этот буксир весьма нелестно отзывался о моей внешности!
Внезапно все вспомнила: два преследователя с запретниками, быстроходка, толчок, падение.
Я дернулась, локтем врезала тащившему меня типу по ноге. Он взвыл, выругался и разжал руки. Кряхтя и ойкая, я поднялась.
Тип оказался сердит, голубоглаз, белобрыс, невысок и тучноват. Нет, ну кто бы говорил о похудании!
Эти глаза я определенно уже видела. Но где и когда? А, ну конечно! Перед падением в обморок. Так это, значит, водитель быстроходки?
Сейчас он потирал ушибленное мной колено:
– Ты что, идиотка?
– Нет, – сказала я, уверенная в своей правоте.
– А, по-моему, да. Я ее спасаю, а она лупит изо всех сил!
– Неправда, я тихонько. Приняла вас за разбойника.
– Ну, точно идиотка. Приняла за разбойника, а сама под машину бросилась.
Я оглянулась по сторонам:
– Кстати, а где двое, что за мной бежали?
– Не было тут никого, – пожал плечами белобрысый. – А вот ты, по-моему, меня преследуешь.
– Что-о-о?
Я удивленно посмотрела на парня. И узнала его еще раз. Ну, конечно, это был тот самый лихач, что утром несся зигзагами и подскоками.
– Я не преследую, – честно сказала я. – Твой стиль вождения не в моем вкусе.
– Нормальный стиль, – возразил парень. – Слушай, кончай трепаться. Давай садись, подвезу. А то еще кого-нибудь сшибешь, приняв за разбойника.
– Спасибо, – сквозь зубы проговорила я. – Никогда и ни за что не сяду в твою машину. Пройдусь пешком.
– Ну и топай.
Он сел за руль и, подпрыгивая, укатил.
Я тут же пожалела, что не согласилась поехать. Чулки оказались разодранными окончательно, колени – исцарапанными, пальто – запачканным грязью. Болел затылок, которым я приложилась к мостовой. Я прислонилась к резному заборчику и закусила губу.
Единственное, что поддерживало во мне искру жизни – пакет с пончиками и блинами, чудом уцелевший
