омоложение, но ты можешь изменяться. Твои клетки могут меняться. В тебе нет механизма, который может остановить это. И больше таких людей среди лиловых я не видел. Во всяком случае, среди тех генетических данных, которые официально занесены в обменник. Поэтому мне хотелось увидеть тебя.
Дариан чуть смутился, эта способность его клеток не казалась ему тем, на чем можно сконцентрировать внимание и чему придавать смысл.
– И это все? – несколько растерянно спросил он.
– Нет. Есть еще одно свойство. Как ты знаешь, черты характера, нравственное развитие также кодируются. И лиловые, как ты понимаешь, выбирают самое лучшее. Для тебя ничего не выбирали, и у тебя есть свобода.
– Что вы хотите этим сказать?
– У тебя есть выбор. Например, в отличие от лилового, в которого заложена честность, и который будет честен всегда, у тебя, в зависимости от ситуации, будет возможность – быть честным или слукавить.
– Про какие ситуации вы говорите, Ресэли? Зачем лукавить в этом мире?
И тут он вспомнил про недавний разговор с Мару-Эль и о том, как умолчал про уменьшенный мир. И в этот момент понял, что другой лиловый на его месте рассказал бы все, что знал, ведь и скрывать было нечего. Но почему мама не показывала тот шарик, подумал он, и внутри как будто что-то защемило. Но, с другой стороны, даже если честность и закодирована, обменник всегда повторяет о свободе выбора. Следовательно, любой человек может промолчать, если имеет такое желание. Но почему-то его собственные аргументы не казались ему убедительными.
– Да, ты прав, возможно, это лишнее, – перебил мысленный монолог юноши Ресэли. – Таким выбором необходимо обладать, живя с оранжевыми. Но мы там не живем. Я же просто рассказал тебе то, о чем ты меня спросил.
– Спасибо за ответ, Ресэли. Теперь я знаю, что может со мной произойти при неблагоприятном стечении обстоятельств.
– Дариан, скверных обстоятельств у нас, благодаря обменнику, не бывает. С моей точки зрения, у тебя в нашей реальности свободы выбора гораздо больше, чем у остальных лиловых, – Ресэли улыбнулся и, взглянув на материальную программу молока с ягодами, продолжил:
– В этой тарелке может быть столько же миров, сколько и во Вселенной, которую, как нам кажется, видим мы. Но и в этой тарелке, и в нашей Вселенной самым главным является свобода выбора. Чем больше у тебя выбора, тем больше свободы в любой точке. А что может сравниться с этим?
– Вы правы. Но, возможно, есть вещи, на которые в нашем мире сложно смотреть, исходя только из данной парадигмы. У нас есть любовь, семья, дети, друзья.
Ресэли посмотрел вдаль и, задумавшись на мгновение, сказал:
– Да, эти вещи, без сомнения, имеют огромную ценность для нас.
Остаток обеда они провели в молчании. Дариан хотел говорить о Мару-Эль, но, видя, что Ресэли поглощен своими мыслями
