разноцветными гигантскими кистями начала чего-то рыть, стремясь к новому пристрастному и заманчивому темному дну. Сама же тварь выглядела свирепо, выжирала все своим прожорливым хвостом, нос той напоминал огромное копыто, имела та и два брюха, кои были вместо мясистостей на лапах нижних, и даже челюсти были на верхних лапах, но то лишь малое, остальное более ужасное, даже описать невероятно дико, кстати та уже не вылезала никогда из махонькой норы, где долго прозябать в монотонной бытности не стала, зловония из той так и заисходили к окраинам края.
Пик безумностей похитительницы голосов, или злачная остановка в пристанище заядлостей.
Знаток отмеров всяких, кой путешествовал по континенту налегке едва ли, что тщательно утешал отчалившие годы в худощавых бессмыслиях искусными записями о габаритах неба в основном, снизошел к махонькому сооружению "Вторичных мистик", в коем так и погребен мерцающий лес, необъятный и сверхъдействительный, а к месту он причалил своеобразно попросту и чересчур случайно.
В здание "Обережений" мужчина проник с трудом, кстати, едва тьма отзевалась, ночлег ему был так нужен, где снизошел мимолетно в необычную чащу ль, что заставлена изнутри механическими деревьями с драгоценными корнями, кои напоминают лишь неприступную ограду прекрасной и необычной лачуги в скользком изнутрии, причем с костяными ветками и крыльями на тех вместо листвы. Все тут ему занравилось сразу же, и туманная живность, что сверху зависла сплоченной насыпью, то будто птицесклон, и трава из невообразимо твердого крема, коя шумит какими-то мурчаниями, и ветра из многочисленных стуков сердец неизвестного и гаркающего света, оттого и принялся пробираться внутрь сквозь щебет навязчивых призраков.
– Тут у каждого ингредиента своя пронырливая стать! – подумал путник, волочась к домишку, даже не догадываясь что это за терем, и кто в нем гостит.
Пройдя тропу из серебряных валунов, кои в нутрах своих хранят засохшие останки каких-то существ, словно те отпертые могилы, да с восхищением продвигаясь на утешенные всем подряд забавные голоса, разразившиеся от бурного кашля в его голове, тот неожиданно наткнулся на загадочный знак, с лапами и языками, кой ухватил тотчас путника, да и швырнул прямо к двери лачуги, украшенной красками, ракушками, клетками, банками со скорпионами, шершнями, крабами, и остальным.
– Кайми пожаловал к вам случайно! – выдал мужчина, любуясь дивным видом уникальных красот сего места. – Редактор карт, и утановитель "Точностей", пропорциевед и точитель "Эталонов" о совместительству. Я наведался на горстку часов, и лишь с черновиком "Разметок". – любезно произнес, утирая пот со скул. – Приют усталости ищу, сюда потому и проник. Извините заранее, приблизительно чистосердечно! – промямлил вроде бы не впустую.
Кайми, ни к чему не относился ржаво или грубо, тот не прочь был с каждым поделиться опытом мудростей дельца, вот и угощал каждое достойное дитя, да и не достойное тоже, как
