style="font-size:15px;"> – Бензин кончился!
Он открыл дверцу, спрыгнул на дорогу и стал перед машиной. Он нежно смотрел на нее.
– Мать твою! – сквозь зубы процедил он. – Мать твою за ногу!
Он нежно гладил рукой горячий капот: Сара видела его через стекло на фоне сверкающего неба, среди всего этого столпотворения; машины, за которыми они ехали с утра, исчезли в облаке пыли. А сзади – гудки, свистки, сирены: клокотание железных птиц, песнь ненависти.
– Почему они сердятся? – спросил Пабло.
– Потому что мы загораживаем им дорогу.
Она хотела выйти из машины, но отчаяние вдавливало ее в сиденье. Водитель поднял голову.
– Выходите же! – раздраженно сказал он. – Вы что, не слышите, как гудят? Помогите мне подтолкнуть машину.
Они вышли.
– Идите назад, – сказал водитель Саре, – и толкайте получше.
– Я тоже хочу толкать! – пискнул Пабло.
Сара уперлась в машину и, закрыв глаза, в кошмаре толкала изо всех сил. Пот пропитал ее блузку; сквозь закрытые веки солнце выкалывало ей глаза. Она их открыла: перед ней водитель толкал левой рукой, упираясь в дверцу, а правой крутил руль; Пабло бросился к заднему буферу и с дикими криками уцепился за него.
– Не растянись, – сказала Сара.
Машина вяло катилась по обочине дороги.
– Стоп! Стоп! – сказал водитель. – Хватит, хватит, черт побери!
Гудки умолкли: поток восстановился. Машины шли мимо застрявшего автомобиля, лица приникали к стеклам; Сара почувствовала, что краснеет под взглядами, и спряталась за машиной. Высокий худой человек за рулем «шевроле» крикнул им:
– Выблядки!
Грузовики, грузовички, частные машины, такси с черными занавесками, кабриолеты. Каждый раз, когда мимо них проходила машина, Сара теряла надежду – Жьен еще больше удалялся от них. Потом пошла вереница тележек, и Жьен, скрипя, продолжал удаляться; затем дорогу покрыла черная смола пешеходов. Сара спряталась у края кювета: толпы наводили на нее страх. Люди шли медленно, с трудом, страдание придавало им семейный вид: любой, кто войдет в их ряды, будет на них походить. Я не хочу. Я не хочу стать, как они. Они на нее не смотрели; они обходили машину, не глядя на нее: у них больше не было глаз. Гигант в канотье с чемоданом в каждой руке задел автомобиль, как слепой ударился о крыло, повернулся вокруг своей оси и, шатаясь, пошел снова. Он был бледен. На одном из чемоданов были разноцветные наклейки: Севилья, Каир, Сараево, Стреса.
– Он умирает от усталости! – крикнула Сара. – Он сейчас упадет.
Но он не падал. Сара проследила глазами за канотье с красно-зеленой лентой, которое легкомысленно раскачивалось над морем шляп.
– Берите чемодан и добирайтесь дальше без меня.
Сара, не отвечая, вздрогнула: она затравленно, с отвращением смотрела на толпу.
– Вы слышите, что я вам говорю?
Она повернулась к нему:
– Но
