наверное, вообразила, что я – паинька и зубрила, да? – Шона немного отплыла. – Так все думают.
– Нет, конечно же! Ты… ты… – я никак не могла подобрать нужные слова. – Ты такая… прикольная.
– Ты тоже довольно прибойная, – ответила Шона и немного приблизилась.
– А что ты здесь делаешь так поздно? – поинтересовалась я.
– Эти валуны – лучшее место в округе для упражнений по красанке, но днем к ним не подплывешь. Слишком опасно. – Она махнула рукой в сторону берега. – Поэтому я приплываю сюда ночью. По воскресеньям и средам. В воскресенье мама всегда ложится спать в девять, хоть отлив по ней сверяй. Хочет получше выспаться, чтобы быть свежей в начале рабочей недели. А по средам у нее аквааэробика, она там так выматывается, что дрыхнет без задних плавников. Папа же всегда спит китовым сном! – Шона хихикнула. – Во всяком случае, мне было очень приятно тебя встретить.
– И мне, – улыбнулась я в ответ.
Щербатая луна, поднявшись на небосвод, казалось, светила теперь прямо у меня над головой.
– Только мне уже пора, – добавила я, зевнув.
– Но ты ведь приплывешь сюда еще? – посерьезнела Шона.
– Я бы очень хотела.
Может, Шона и была странной, но ведь она – самая настоящая русалка! Единственная, которую я знала. И она похожа на меня.
– Вот только когда?
– В среду? – предложила Шона.
– Отлично! – я улыбнулась. – Удачи тебе на зачете!
– Спасибо, – ответила Шона, плеснула хвостом и исчезла в глубине.
В темноте я переплывала Брайтпортский залив, и тут луч прожектора, установленного на маяке, внезапно ударил по воде. Я замерла. Сноп света медленно обшарил море, исчез позади маяка, снова появился и снова исчез. Зрелище было завораживающим. Большой корабль бесшумно появился на горизонте, его силуэт был едва различим в мигающем луче маяка.
Вдруг я заметила какую-то тень. Кто-то стоял на камнях у подножия маяка. Мистер Бистон! Что он там делает? Вроде бы на море смотрит. Следит за тем кораблем?
Завидев очередной приближающийся луч, я нырнула. Что если смотритель меня заметил? Я оставалась под водой, пока луч не прошел мимо. Всплыла и оглянулась на маяк. Рядом с ним уже никого не было.
И вдруг прожектор погас. Я ждала. Свет больше не загорелся.
Я попыталась представить себе смотрителя. Вообразила, как он слоняется один-одинешенек по огромному пустому маяку, спускается и поднимается по каменной винтовой лестнице, и лишь эхо вторит его шагам. Сидит один как сыч и таращится в море. Потом зажигает прожектор. Разве это жизнь? Какой человек может так существовать? И почему свет погас и больше не зажегся?
Мрачные мысли преследовали меня всю дорогу к дому. До пирса я добралась почти на рассвете. Дрожа от усталости, вскарабкалась по веревочной лестнице.
Проскользнула на нашу лодку, повесила куртку у камина. К утру она должна просохнуть. Мама, включая камин, устраивала
