временно находился на дипломатической службе, а в 1843 г., уже будучи генерал-лейтенантом, возглавил Департамент Генерального штаба. Осенью 1822 г. он составил первую систематическую инструкцию о методике сбора статистических сведений об иностранных армиях для офицеров и дипломатических чиновников[71]. Она стала прообразом других инструкций, которыми впоследствии руководствовались русские военные корреспонденты при легальном сборе разведывательной информации в европейских столицах на протяжении 1830-1850-х гг.
Генерал Берг потратил много сил на улучшение работы военно-ученого отделения Департамента Генштаба, но считал, что она всё еще далека от идеала. Замечания и предложения Берга, высказывавшиеся в служебной переписке с военным министром князем А. И. Чернышёвым, проливают свет на многие достижения и проблемы русской военной разведки второй четверти XIX в., по сей день остающейся одним из наименее известных периодов ее истории[72].
Сведения, собранные военными корреспондентами об армиях великих европейских держав[73], составленные ими таблицы с подробным указанием боевых расписаний войск служили теми источниками, на основании которых Николай I и фельдмаршал Паскевич делали выводы о боевых возможностях актуальных и потенциальных противников России накануне и в ходе Восточной войны.
К этой группе источников также можно отнести донесения тайного советника К. В. Кокошкина из Неаполя[74], где в годы войны он был чрезвычайным посланником и полномочным министром. Дипломат сообщал подробную информацию о морских перевозках союзников через Мессинский пролив в направлении Причерноморья.
Для понимания решений русской стороны одним из самых важных документов является перевод немецкой аналитической записки о состоянии французской армии к апрелю 1854 г.[75] Неизвестный немецкий автор доказывал, что возможности Франции по осуществлению экспедиции в Чёрное море находились в прямой зависимости от ее политических отношений с германскими государствами на западе.
Информация, сообщаемая русской агентурой на потенциальном театре войны, может быть отнесена ко второй группе документов военной разведки[76]. Подобные донесения стекались в штаб Большой Действующей армии в Варшаве и попадали либо непосредственно на стол Паскевича, либо предварительно обрабатывались в ведомстве генерал-полицмейстера армии И. Абрамовича.
Третью группу материалов составляют сведения, добытые усилиями лазутчиков, которых засылали на австрийскую территорию командиры отдельных отрядов русских войск, размещенных в приграничной полосе[77]. Итоговые сводки составлялись на основании анализа множества донесений, поступавших из различных источников, и докладывались командующему русскими войсками в Польше Ф. В. Ридигеру или самому Паскевичу.
Значение такого рода сведений резко возросло
РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 1,191,202, 225, 534.
Там же. Д. 222,273,436, 594.
РГВИА. Ф. 428. Оп. 1. Д. 44; Ф. 431. On. 1. Д. 16; Ф. 432. On. 1. Д. 106, 112; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 20, 39.
РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 673.
Там же. Оп.4. Д. 1042.
РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 673; Ф. 846 (ВУА). Оп. 16. Д. 5468; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 51,61.
РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 16. Д. 5468; Ф. 14013. Оп. 1. Д. 14, 57; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 63, 243, 251; Оп. 7. Д. 31,33.
