враждовавших военачальников.
Во второй половине 1840-х гг. во время одной из ежегодных поездок Паскевича из Варшавы в Петербург фельдмаршал в беседе со своим военным секретарем полковником А. Ф. Филипповым раскрыл собственное видение обстоятельств «миссии Дибича».
А. Ф. Филиппов, полковник Генерального штаба, возглавлявший в 1840-е гг. канцелярию начальника Главного штаба Большой Действующей армии, вспоминал рассказ князя Варшавского: «…Дибич по случаю несогласий Паскевича с Ермоловым на Кавказе приезжал туда, имея в руках два высочайших рескрипта, из которых одним отзывался оттуда Паскевич и оставался на своем месте Ермолов, а другим отзывался Ермолов и оставался там начальником края Паскевич»[89].
В этой истории недоверчивый и подозрительный Паскевич, как обычно, усмотрел интригу против себя со стороны Дибича. Хотя легенда о двух взаимоисключающих рескриптах, якобы имевшихся на руках у Дибича, документального подтверждения под собой не имеет, Паскевич, указывая на свое крайне двусмысленное положение, был, по сути дела, прав. Инструкция Николая I на имя Дибича была составлена в таких обтекаемых выражениях, что фактически оставляла за последним право отрешить от занимаемой должности как Ермолова, так и самого Паскевича. «Если бы признали полезным перемену кого-либо из начальников войск и даже главного начальства, – гласил императорский рескрипт, – то я на то Вам сим разрешаю и уполномочиваю действовать во всём оном по собственному Вашему благоусмотрению»[90].
По всей видимости, лично Дибич не стремился к удалению Ермолова с Кавказа[91], поэтому в переписке с императором он в значительной степени воздержался от критических оценок действий наместника, хотя на ошибки и нерешительность последнего в начале войны указывал в своих мемуарах даже Н.Н. Муравьёв-Карский[92], который искренне симпатизировал Ермолову и недолюбливал Паскевича.
В неудачной попытке примирения двух генералов Дибич сыграл достаточно противоречивую роль. Тайный советник Кириллов, состоявший при флигель-адъютанте графе В. Ф. Адлерберге, отмечал, что «Дибич Ермолова не любил, но еще больше не любил Паскевича, зная к нему дружбу Государя»[93]. Схожей точки зрения относительно истинных мотивов поведения Дибича на Кавказе много лет спустя придерживался и сам Паскевич[94].
В начале марта 1827 г. Николай I принял окончательное решение сместить Ермолова и заменить его Паскевичем в должности наместника и командующего Отдельным Кавказским корпусом.
Входе Русско-иранской (1826–1828) и Русско-турецкой (1828–1829) войн положение нового командующего на Кавказском театре осложнялось проблемами тылового обеспечения и острой нехваткой войск. В начале войны с Турцией из 56 батальонов Кавказского корпуса он мог задействовать в поле лишь 15[95], остальные несли гарнизонную службу в тылу или же еще не были выведены с иранской
Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Т. 7 (15). Январь 1827 г. – октябрь 1828 г. М., 1992. С. 38–39.
