мы говорили, – ответила бабушка, закрывая атлас. – Впрочем, я это видела по тому, как ты то приближался, то удалялся от нас.
Услышав бабушкино предположение, я насторожился: не догадалась ли она об истинной причине моих дистанционных колебаний, которые происходили, совсем не потому что я старался проникнуть в смысл разговора. Но всё обошлось, и бабушка, более не акцентируя своего внимания на моих колебаниях, сказала:
– Увы, карта плохой советчик, а советы, давать легко особенно в тех случаях, когда нет других вариантов.
II
Я уже учился в институте, когда однажды летним вечером приехал навестить бабушку, у которой застал Софью Борисовну и очень похожую на неё старушку, оказавшуюся её сестрой Асей Борисовной.
Вскоре гости ушли и бабок рассказала, что Ася Борисовна, как туристка, приехала навестить сестру. Когда же она увидела, в каких условиях живёт Софья Борисовна, то решила, что уедет из России только вместе с сестрой. Обычно оформление документов требует много времени. Но Ася Борисовна не поскупилась и смогла максимально сократить ожидание.
Через пару недель сёстры зашли попрощаться. Софья Борисовна уже получила эмиграционную визу, а её дочь Лора, зять и внучка должны были получить разрешение на выезд в течение следующих трёх месяцев. Софья Борисовна посетовала, что сестра настаивает, чтобы Лора перед отъездом ничего не продавала и абсолютно всё оставила Советской власти (раз уж она такая бедная). Перед уходом Софья Борисовна поблагодарила Марию Яковлевну за прогулки к пруду, которых ей будет там (и она махнула рукой в каком-то неопределённом направлении) очень не хватать.
Лора и её семья получили визы и, продав всё, что можно было только продать, отбыли в Америку. Прощаясь с Лорой, бабушка спросила:
– А как же наказ Аси Борисовны: ничего не продавать?
– Вот, когда Ася будет переезжать в Союз, пусть свой дом и оставляет разлагающимся империалистам, а наш дом – не её забота, – это были последние слова отъезжавшей Лоры.
III
Прошло почти тридцать лет и я со своим приятелем Борисом ужинал в одном из русских ресторанов Бостона. Я давно заметил, что весьма внушительных размеров, вся в бриллиантах старая, но очень активная за соседним столом женщина часто посматривает в нашу сторону. Я даже сказал об этом Борису, но тот, проанализировав ситуацию, заметил:
– Посмотри, какой шикарный стол и сколько вокруг богатых евреев.
Я не успел сделать из сказанного каких-либо выводов, как эта самая незнакомка встала и направилась к нашему столику. Быстро подойдя и по-хозяйски разместившись на рядом стоявшем стуле, она сказала:
– Извините, вы так похожи на свою бабушку, да и на дядю, что я не могу ошибиться. Вы – Игорь, внук Марии Липницкой. Правда?
И пока подошедшая произносила эти несколько слов, я успел узнать в ней нашу худенькую, салтыковскую Лору. Она стала расспрашивать меня о моем дяде, о скамейке под сосной у Золотого пруда, о бывших салтыковских
