Услышав всю эту белиберду и мои сомнения в русской национальности отца, мама пояснила, что вообще-то Троицкий – это не просто русская фамилия, а фамилия, которую обычно получали священнослужители. Затем, помолчав, добавила:
– Да, увы, твой отец – сын священника, и когда-то учился в духовной семинарии. Отец не любил вспоминать о прошлом, но в память о своём происхождении вместо дня рождения отмечал только свои именины, так что ты не просто русский, а ещё и с православными корнями, – закончила мама.
Вечером она позвонила Надежде Милославской, старой приятельнице отца, рассказала ей о возникшей проблеме, и через неделю была получена по почте копия отцовского паспорта, заверенная в домоуправлении, вместе с листком, содержавшим отцовский адрес. Теперь мама и бабушка обсуждали вопрос – идти ли их мальчику в милицию одному или в сопровождении мамы. С одной стороны, мама могла открыть милиционеру правду об истинной фамилии Льва Давидовича, но с другой – присутствие еврейской женщины могло насторожить бдительного милиционера, решающего, кто же сей мальчик – русский или еврей. Взвесив все «за» и «против», бабушка и мама пришли к единому мнению – я должен идти один.
На этот раз дежурил другой, по-видимому, менее образованный лейтенант. Он не стал вспоминать героев революции, а, сделав копии со всех принесенных бумаг, подшил их в свою папку и вовсе, не интересуясь мнением, кто перед ним, еврей или русский, выписал паспорт, в котором в графе национальность поставил – русский. Все произошло очень быстро, и когда я вернулся домой ни бабушка, ни мама не могли поверить в столь быстрый успех этого предприятия. Только открыв паспорт и прочитав – «русский», бабушка опустилась на стул и отвернулась, а мама, чтобы скрыть слёзы радости, быстро побежала на кухню.
Это была их настоящая большая победа: для одной – сын, а для другой – внук, наконец, стал «естественным и истинным» гражданином страны, в которой они родились и жили! Они и раньше, несмотря ни на что, благодарили отца, одна – за любимого сына, другая – за любимого внука, а теперь ещё и за то, что он в своей стране не будет изгоем.
IV
Прошло 25 лет. Я, начальник нового научно-исследовательского отделения, получаю разрешение набрать в своё НИО сотрудников из других подразделений нашего предприятия. Среди желающих оказались два молодых специалиста Марк и Михаил, окончившие физтех два года назад. Ребята мне понравились и я передал их заявления в отдел кадров. Назавтра Матвеев, заместитель Генерального Конструктора, с которым у меня были весьма доверительные отношения, вызвал меня и после общих ничего не значащих слов сказал:
– Ты вот хочешь перевести к себе двух ребят. Я не против, но отдел кадров разрешает взять тебе только одного, любого, но – одного.
– Почему? – ничего не понимая, спросил я.
И Матвеев объяснил, что с пятым пунктом у них всё вроде бы нормально, но у обоих не всё в порядке с национальностями родителей, так что одного,
