я уже упоминала, «А.В.» носила нижние юбки, в зависимости от настроя этот звук имел различный оттенок. Если настроение было хорошим, они летели, за её походкой, нежно журча. При обычном состоянии платье достойно шелестело медленно и тихо. При плохом расположении духа юбки метались и шелестели, как листья осеннего сада. Сейчас так уже никто не может повторить шорох или свистящее звучание одежд. Словно утратили тайну походки. Меня снова это насторожило, сердце почему-то остановилось.
«А.В.» встала и подошла к письменному столу. Вынула оттуда очень старую и потертую фотографию.
– Вот – человек, который дал начало рода Дашковых. Я не скрываю историю наших отношений. В семье все ее знают, но если вам любопытно, – она криво усмехнулась, то и вас посвящу.
Я была молодая красивая и начинающая блистательно свою певческую карьеру в Большом театре. Ничто меня не смущало и все поклонники, которые велись вокруг меня, считались само собой разумеющимися.
«А.В.» замолчала и задумалась, но не о том, как нам лучше подать, малопривлекательную историю, а о самом событии.
– Вы дамы уже взрослые и хорошо знаете историю. Было такое страшное время – 30-е годы, когда мели всех подряд – виноват, не виноват. У меня не хватило осторожности. Очень уж хотелось славы и признания. В это время на меня обратил внимание наш знаменитый баритон Хильчевский. Чтобы было понятно, после Лемешева и Козловского, он был первый душка, за которым гонялись поклонницы. В отличие от предыдущих двух он был в очередном разводе. На этом старом снимке плохо видно, как он был красив и импозантен. Поверьте мне на слово, от него исходил запах желанного мужчины. Пользовался он этим вовсю. Меня предостерегали, отваживали от Хильчевского. Даже партии давали в разных составах. Но, судьба сама решает, кому встретиться. Он начал за мной ухаживать. Я девушка была не из пугливых, но осторожная. Слава очередной метрессы мне была не нужна. В общем, я довела молодца до венца.
«А.В.» вспорхнула сердито юбкой и село в любимое Вольтеровское кресло.
– Мы жили замечательно. Сейчас, поганить свою неудавшуюся любовь и лгать, мне не хочется. Но у моего горячо возлюбленного мужа был один недостаток…
Мы все напряглись и затаились в ожидании страшной тайны. Даже Сашенька, которая, я думаю, слышала повествование не раз, затаила дыхание и крепко сомкнула руки, так что костяшки побелели.
– Когда добрались до актеров, после политиков и партийцев, Игнатия тоже вызвали. Не знаю, что он им говорил или вовсе онемел, но ночью его забрали.
Я сейчас не стану передавать чувства, эмоции того вечера. Главное было решение…
– Бабуль, что тут можно было решить? От тебя ничего не зависело. – Саша видимо впервые слышала такую подробную интерпретацию.
– Начальник, от которого зависела судьба моего мужа, давно за мной ухлестывал. В моих силах по крайней мера была возможность пойти к нему и попросить дать Игнаше легко умереть. Я пошла. Надо сказать, что я не боялась, что меня скрутят на улице или посадят в соседнюю
