Да и фотографии в доме только Звезды. А где же её тень?
– Я даже не знаю, что вам рассказывать, – я терялась оттого, что не знала, что говорили остальные.
– Ваша подруга Марьяна заявила, что она занята своей личной жизни и что кроме как на работе со Звездой нигде не встречалась. – Филипп Сергеевич изучающе посмотрел на меня. Как же так? Вы же все дружили с молодости.
– Дружба – понятие не вечное, – огрызнулась я. Прошли годы, люди изменились, вкусы, отношение к жизни…..
– По-моему, вы пытаетесь уйти от ответа или что-то скрываете, что тоже наказуемо. Советую вам подумать.
Следователь повернулся спиной и, стуча пальцами по пустым столикам кафе, вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Интересно, какой он, когда открыто, проявляет эмоции. Они в прокуратуре применяют силу физического воздействия – вспомнила слова из криминальной телевизионной передачи.
Да, черт с ним. Сегодня вечером прилетает Тим, и я ему все расскажу. Он человек вдумчивый, молчаливый, как почти все художники, а главное, способен выдержать мой речевой натиск и артикуляционное мышление. Одно плохо. Я не могу ему пересказать ту часть жизни, когда мы были молоды и беззаботны и он тоже, но где-то в другом месте.
Вечером я приготовила торжественный ужин и села за телефон. Мне так не хотелось включать ни одно из технических и звуковых предметов, что я даже выключила радио, которое шипит потихонечку в туалете всегда. Тим любит слушать новости и любую полезную информацию везде, в том числе и там.
– Марьяшка, – радовалась я, что сразу нашла с кем можно обсудить груз ответственности, ты никуда не спешишь? Спросила я и была уже не рада невинному вопросу.
– Я дома и надолго. Навсегда. Не хочу об этом говорить. Ты мне только объясни Кира, почему они разбегаются от меня, как зайцы по полям?
– Маша, мы уже много раз с тобой говорили, что твои зайцы и кролики не любят ответственности, которой ты их сразу нагружаешь.
– А ты? – Злилась бестолково подруга. Они вообще сидят на троне, и только знаки подают – «Дай это, дай то».
– Манечка. – Пыталась я утихомирить подружку нежными прозвищами, ты говоришь абсолютную чушь. Причём здесь мои мужья и твои поклонники. Какие твои годы, найдёшь.
Это была почти вечная преамбула, начиная со школы, которой мы начинали любой разговор. Дальше можно было уже вести нормальную беседу. – Марьян, тебя в прокуратуру вызывали?
– Да. Но я еще не ходила. Мне повезло. У меня была запись. Я сказала, что приду завтра. А что не надо ходить? – Марьяна испугалась мгновенно и я даже хорошо представляла себе, как она закрывает голову подушкой и отставляет трубку телефона.
– Я думаю о том, насколько глубоко они будут копать? Нам же есть, что им рассказать еще. А не хочется. Может обернуться так, что мы окажемся крайними и на нас всё легко свалить, а дело закрыть.
Когда подступала настоящая опасность, Марьяна переставала играть роль девочки – гимназистки
