коробку. Сверху им клали чайную ложку мятой картошки (не путать это несолёное серое месиво с пюре, которое делают на молоке и со сливочным маслом!). По дороге домой мой папа ловил голубей, которых потом ел. Ну, пока было кого ловить, конечно… А ещё я знаю по рассказам отца, как радостная бабка привела в дом с рынка козу, которую продал ей нереально дородный по военному времени мужик. Коза, как он уверял, должна со дня на день родить. В блаженном ожидании молока и козлёнка семья провела весь день и заснула чуть ли не с пенкой вожделенного молока на устах…
Но с утренней прогулки по местному кладбищу почти прозрачный белоголовый мальчик привёл худую животину, едва удерживающую на весу рогатую голову. Солёная вода, которой напоили несчастное животное, недолго распирала её изнутри…
Часть детства папа провёл один, без родителей, среди «зека» на строительстве Цимлянской ГЭС… Разве в эти крохи способна уместиться жизнь?
Я слишком мало знаю и о маме. Она пряталась под столом от страха во время налётов немецких бомбардировщиков, а старшая сестра съедала её пайку хлеба, уверяя, что всё отдаст после войны.
Мамина мама столько натерпелась во время Великой Отечественной, что умерла, испугавшись начала войны в Афганистане. И я, наивная дурочка, долго надоедала районному военкому просьбами отправить меня на юго-запад Азии, отомстить за бабушку…
А мой сын? Он родился в день начала войны в Чечне. «В армию не пущу!» – сказала я сразу же после того, как пришла в себя после кесарева сечения.
Но разве подозревала я, прижимая к груди тёплое беззащитное существо, что обрекаю его на многие-многие муки этой самой мирной жизни? Разве этого я хотела?!
В конце девяностых невозможно было найти работу, за которую платили, и приходилось жить на деньги от уроков музыки, которые я давала двум мальчишкам на противоположном краю города. Туда приходилось добираться на нескольких трамваях и автобусе. Когда я, вымотанная и несчастная, возвращалась с заработков, сын не пытался отыскать в моей сумке ничего «вкусненького». Он знал, что ничего там не найдёт. Он просто прижимался крепко-крепко к моим ногам и стоял. Молча. И никогда ничего не просил…
А ведь это очень страшно, когда маленький ребёнок ничего не просит у своей мамы!
Тридцать шесть рублей в неделю, заработанные на хроматических гаммах… Их хватало на килограмм макарон, пару бульонных кубиков, упаковку масла, сделанного непонятно из чего, и буханку хлеба. Ещё оставалась мелочь на транспорт, чтобы попасть к следующему уроку.
Как вспомню, что продукты к новогоднему столу мы начинали собирать уже в июне…
– Ну, а причём здесь всё это?
– Я не хочу ждать очередной катастрофы, для того чтобы напомнить себе и другим о том, как важно правильно оценить каждое мгновение жизни. Я искренне переживаю за нашу Землю. Поступаю так, как если бы не было на свете никого, кроме нас. Словно Маленький Принц, который заботливо ухаживал за планетой. За своей! Как только каждый почувствует себя Принцем, в то самое мгновение перестанет быть незначительным!
– Это никого не изменит!
– Надеюсь,
