одни за другими…
– А сколько у тебя уже детей? – спросила Мурлин.
Замарашка усердно почесалась.
– Понятия не имею, хоть ты тресни!
В выражениях Замарашка обычно не стеснялась. Но на то она и бродячая кошка.
– Ну да ладно. Чего это мы всё обо мне да обо мне, – сказала она. – У тебя-то делишки похуже моих. Это ж надо такому приключиться… Как тебя так угораздило, подруга?
И она посмотрела с испугом в жёлтых глазах.
– Если бы я знала, – ответила Мурлин. – И знаешь, что самое ужасное? Была бы я человеком целиком и полностью! Так нет, я как будто человек наполовину.
– Но ты же вся – человек. И сверху и снизу, – удивилась Замарашка.
– Да я имела в виду то, как я себя чувствую, – объяснила Мурлин. – Ведь у меня остались почти все кошачьи повадки. Я мурлычу, я могу зашипеть, мне всё время хочется об кого-нибудь потереться. Только моюсь я теперь мочалкой. И вот ещё вопрос – понравятся ли мне теперь на вкус мыши? Хотелось бы попробовать.
– А нашу главную «Ми-и-и-ааа-уууу» песню ты хоть помнишь? – спросила Замарашка.
– Думаю, да.
– Ну-ка, напой мне мотивчик.
Мурлин открыла рот и оглушительно завопила, как настоящая мартовская кошка. Замарашка тут же подхватила, и они изо всех сил истошно заорали на два голоса. Эти кошмарные кошачьи вопли продолжались до тех пор, пока где-то поблизости не открылось окошко и в них не полетела пустая бутылка. Она с грохотом разбилась, и кошки бросились врассыпную.
– Всё как положено! – радостно закричала Замарашка. – Знаешь, что я тебе скажу? Это у тебя пройдёт! Всё будет хорошо. Уж если кто так отменно поёт, он навсегда останется кошкой. Над верхней губой ничего не чувствуешь? Усики не пробиваются?
Мурлин потрогала лицо и покачала головой:
– Нет.
– А хвост? Как у тебя с хвостом?
– Исчез.
– И не зудит даже? Не чувствуешь, что опять отрастает?
– Чувствую. Но ничего нет, ни бугорка, ни шишечки.
– А дом ты себе нашла?
– Думала, что да. Но теперь боюсь, что ничего не получится.
– Хотела поселиться у этого парня из газеты?
– Да, – кивнула Мурлин. – Я всё ещё надеюсь, что он позовёт меня назад. Я даже чемоданчик свой там оставила, за трубой у водостока.
– По мне, так лучше тебе бродяжничать, – посоветовала Замарашка. – Милое дело. Давай вместе? Познакомлю тебя с оравой моих детишек. Многие далеко пошли. Один мой сынок – при фабричной столовой. А одна из дочек – так та вообще в начальство выбилась, при городском правлении, в ратуше живёт! А ещё один…
– Тс-с, тихо, – вдруг прислушалась Мурлин.
Они притихли.
– Кис-кис-кис! Мурлин! – громко звал чей-то голос.
– Это он! – встрепенулась Мурлин. – Он меня зовёт.
– Не вздумай, не ходи, – прошипела
